Книга Волчье море, страница 55. Автор книги Роберт Лоу

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волчье море»

Cтраница 55

Верно, Скарпхеддин хохочет себе в Хель, где ему самое место. Ярла и его мать тщательно уложили в Христовы гробы и оббили крышки железом, содранным с куполов антиохийских церквей. Так они точно не выберутся, покуда их не погребут надлежащим образом, через четыре дня после нашего ухода.

О Свале никто и словом не обмолвился.

— Выходит, и мне ты оказал услугу, юный Орм, — Бранд погладил усы, слипшиеся от жира и теперь больше прежнего напоминавшие скованные стужей струи воды. — И потому я вооружил вас, как обещал. Еще я дам вам несколько верных арабов, тех, что зовутся бедуинами, троих братьев и их женщин. Старший у них Али-Абу… как-то так. Он переоденет вас в местных, и на верблюдах, которых я ему отдал, вы почти наверняка доберетесь до цели.

Звучало разумно, и я кивнул, размышляя о том, как бы улизнуть от Красных Сапог, который ускакал в Тарс. Если он вернется и застанет нас тут, мне несдобровать — уж он-то захочет получить обратно тот треклятый кожух и забрать жизни всех, кто причастен к его похищению.

Но делать-то нечего, мрачно думал я, только размышлять и глядеть, как Клегги и Свартар борются на руках, а Косоглазый и Арнфинн отчаянно стараются перепить один другого, опрокидывая поочередно бычьи рога с набидом. Косоглазый взял верх, весь перемазанный и мокрый, но вмешался Финн — дескать, уговор был утопиться в набиде, а не хлебать до дна. Хедин Шкуродер возразил, что у Косоглазого не получится, с его окоселостью и рога-то к голове толком не поднести.

Мне вспомнилось, как Косоглазый, нарядившийся миклагардским священником и выставивший голую задницу, наседал на женщину хамданидского вождя, что извивалась и визжала под ним. Говорят, красива была сарацинская принцесса.

Правда, все эти мысли не ослабили мою уверенность: я знал, что мне нужно сделать. Так что, проглотив комок в горле, я не стал мешкать — поведал Бранду, что мы натворили на Кипре: он единственный, как я посчитал, мог защитить нас от Красных Сапог и завладеть тайной василевса Великого Города. Насчет Старкада и меча я упоминать, правда, не стал. Просто рассказал, что мы добыли и что, по-моему, это означает.

Он нахмурился и долго сидел так, а пиршество становилось все громче и веселее. В конце концов я начал прикидывать, не пора ли перебираться куда-нибудь в другое место. Наконец Бранд снова огладил свои усы-сосульки.

— Вот, значит, как, — проговорил он, наклоняясь к моему уху. Я заметил, что Финн наблюдает за нами, но какой урон моей славе может нанести даже объятие с таким ярлом, как Бранд? — Я служу василевсу Никифору до зимы. То есть подчиняюсь Иоанну Красные Сапоги.

Мои глаза, должно быть, слишком уж сузились, потому что Бранд успокаивающе повел рукой.

— Сдается мне, дела престола в Великом Городе нас с тобой не касаются, молодой Орм. Зима минет, и с какой стати мне заботиться о том, кто кого одолеет в их кровавых распрях? А еще я думаю, что сохранить это в тайне до встречи с василевсом — дело долгое, подкупать придется многих, уж поверь, — будет трудновато. Красные Сапоги, я так понимаю, уже знает твое имя и, разумеется, жаждет твоей смерти.

Я перепугался до глубины души, и он заметил это и усмехнулся.

— Могу помочь, но ты должен вложить свои руки в мои. Тогда я возьму эти ветки и яйца, пойду к Иоанну и скажу, что ты был моим человеком, когда похищал кожух, и сделал так из алчности, не ради чего-то еще, и обманулся в своих надеждах. Я скажу, что ты глупец и ведать не ведаешь, что именно украл, тебе лишь золото подавай. Тут я, пожалуй, не так уж и совру. Ничего плохого не случилось, и ты клянешься молчать.

— Славно, что ни один римлянин не погиб, — Бранд глотнул набида, а затем передал рог мне, как если бы мы сговорились побрататься на этой попойке; это тоже заметили, и я сразу вырос в глазах прочих. А я догадался, что он сделал это умышленно, преследуя дальнюю цель.

— Конечно же, — продолжал он, вытирая губы и с таким видом, будто обсуждал зимний приплод скота, — Красные Сапоги по-прежнему будет пытаться прикончить тебя, так уж заведено в Великом Городе. Еще одна причина убегать. Он бы и меня наверняка зарезал, но я ему нужен. Он не удержит Антиохию, не оставив тут целое войско, а такого он себе позволить не может. Он уйдет, а в городе встанет отряд, чтобы отражать осаду верблюжатников. Мой отряд.

Я моргнул, а ярл Бранд криво усмехнулся.

— Ну да, мои корабли ждут у Кипра, там ты меня и отыщешь, ежели вернешься к концу года. Затем я поплыву в Киев и дальше, домой, и если захочешь присоединиться ко мне, лучше поспей в срок. Оба мы окажемся далеко от Красных Сапог, и пусть себе ярится, сколько вздумается.

— А что случится, если тебя осадят в Антиохии? — спросил я, и он оскалился, точно расставленный медвежий капкан.

— Да какие там если! Осадят точно. И Красные Сапоги это знает. Я договорюсь с Хамданидами о сдаче, выторгую полюбовное соглашение. И это Красным Сапогам тоже известно. Хамданиды предпочтут слова битве с несколькими сотнями хорошо вооруженных людей, им-то ведомо, как мы умеем драться. Естественно, я дождусь, пока войско Великого Города благополучно дойдет до Тарса, как и хочет Красные Сапоги. В следующем году или через год он вернется, и все начнется заново.

Некоторые болтают, что Бранд стал ярлом, потому что гнул спину перед конунгом Эйриком, а потом перед его сыном Уловом. Говорят, Улову следует править только свевами и геатами, ведь он забрался на колени Свейна Вилобородого, как собачонка, а значит, Бранд — собачонка собачонки.

Врут, право слово, врут. Улова прозвали Скотконунгом — Конунгом на коленке — потому, что он собрал покоренных его отцом Эйриком свевов и геатов и заставил их сыпать себе на колени по горсти земли; этот обряд означал, что он вступает во владение землей и ему будут платить серебром за ее сбережение. Мыту, одним словом.

Улов, как и прочие конунги, принудил этих восточных северян, которые даже не говорили на добром северном наречии, примкнуть к его владениям — а Бранд прикрывал ему спину, как прежде — его отцу. И гривна с рунной змеей ныне обнимала шею Бранда.

Что ж, он предложил идеальное решение. Так я спасусь от Великого Города и обрету защиту от Святослава и его свирепых сыновей, а потому смогу быстрее вернуться на север. Гривна ярла по-прежнему пригибала к земле, отягощенная с обоих концов рунным мечом и поработившей меня клятвой Братству. Мимолетное равновесие грозило в любой миг повести в одну или в другую сторону, и тяжесть была чудовищной.

Но все, о чем я мог думать, застилала она, и я назвал ее по имени — вслух.

— А что со Свалой? — спросил я.

— Ты даже об этом Али-Абу не спрашиваешь, — хмуро укорил Бранд. — Ярлу надлежит думать головой.

Я понял свою ошибку, сумел улыбнуться и прицокнуть языком.

— Будь у меня золотое чело, я бы согласился, — сказал я, чувствуя, что мои губы немеют от набида, и он усмехнулся. — Но я знаю, что ты обещал присмотреть за двумя детьми этого Али-Абу, покуда он не вернется, чтобы не сбежал. Ты щедро сыплешь, и я найду Старкада для тебя. Вполне может быть и так, что я вложу свои руки в твои, когда мы очутимся на родной Балтике. Или нет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация