Книга Волчье море, страница 82. Автор книги Роберт Лоу

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Волчье море»

Cтраница 82

Там хранят все, что имеет ценность, а прочее, что туда не влезло, просто бросаешь при необходимости, пожимая плечами без сожаления. Сундук еще и твое сиденье на палубе, за веслом, подушка, чтобы преклонить голову, первое, что ощущаешь, когда просыпаешься, и последний ночной сон; это твоя жизнь.

В моем сундуке до сих пор лежит какое-то количество серебряных монет, полученных от Sarakenoi, что оказались верны своему слову и не только набили наши заплечные мешки, но и проводили нас до берега; а там мы послали весточку Гизуру. Он приплыл к нам на «Сохатом», с командой из людей ярла Бранда, ибо побратимов теперь едва хватало на то, чтобы вести корабль на веслах, — столько погибло, а уцелевшие почти все были ранены. Кроме меня, конечно; Квасир смерил меня взглядом единственного глаза и покачал головой, дивясь моей глупости — ну как можно верить, что Рунный Змей и вправду исцеляет?

Мой меч. Я спустился вниз и вырвал его из мертвой хватки Скафхогга, а потом попросту не смог устоять перед желанием осмотреть лезвие — я ведь слышал, как меч скрежетал по камню, когда Вальгард падал. Ни царапины, ни зазубрины. Даже солнечный свет, казалось, очень осторожно перемещается вдоль этого лезвия, а мое лицо искажалось и дробилось сотней отражений в затейливой веренице рун.

Меч стоил нам боли и смерти. Эта рунная железяка, с ухмылкой, как оскал черепа, завела нас в Одинову кузню на краю света, где Одноглазый перековал Братство в то, что ему требовалось, выбросив лишнее.

И ради чего? Чтобы получить в дар все серебро в мире? Чтобы оказаться достойными этой рунической змеи? Я завернул меч в драный арабский серк и сунул в свой морской сундук, заодно с треклятым копьем, похоронив под запасной рубахой, штанами и сложенным плащом. И все же я чувствовал, как струится из них сейд, ощущал резьбу, которую сам нанес на рукояти, с указаниями на дорогу к серебру Атли. После всего, что случилось, я до сих пор понятия не имел о цели Одина, догадывался лишь о цене.

Еще в моем сундуке был сухой лист, который я вытащил изо рта Арнора после боя в тутовой роще. Он напоминал мне, среди прочего, о том, как мы потеряли Арнора и Власия, брата Козленка, о смертях, которые я мог бы предотвратить, но не потрудился это сделать. Как сказал ярл Бранд, что нам ромейские кровавые распри? Тем не менее я долго чувствовал на губах привкус ярловой гривны, железистый привкус крови, — так хочется сплюнуть…

Также в сундуке лежала серебряная гривна Старкада, покуда я не передал ее Бранду, когда мы вернулись, — он как раз получил кучу дирхемов за сдачу Антиохии и готовился отплыть в Море Тьмы. Свалы в его стане уже не было, ее продали арабам, и я бы, верно, разозлился. Но вместо гнева испытал облегчение — и сам того устыдился. В общем, мы присоединились к Бранду в качестве особого отряда.

Наконец в моем сундуке лежал и кусок веревки с «Сохатого», туго свернутый и перетянутый шнуром, просмоленный от высыхания. И лежит там по сей день.

Когда я открываю сундук, чтобы достать костяную иглу или сухие носки, запах возвращает меня в море, на борт «Сохатого», и я воочию вижу побратимов: вот Козленок, серьезный, бледный и худой, с тонкими ручками и ножками и большим бело-розовым шрамом на боку; вот звериный оскал Финна; вот Ботольв, в лихорадке от раны, из обрубка ноги сочится гной; вот Коротышка Элдгрим, очнувшийся и понявший, что ничего не может запомнить, ибо в голове каждый день словно кто-то подметает.

И мертвецов я тоже вижу: Вальгард Скафхогг и Щетина, Траин Забиратель Жизней и другие, потерявшие мужество и веру в Одина, а с ними и саму жизнь; призраки кружат, точно джинны, призраки тех, кто сгинул навсегда в песках Серкланда.

На другой чаше весов Одноглазого выжившие: Финн, Гизур, Квасир, Хленни Бримили, Торстейн Обжора и остальные, едва ли больше двух десятков, все выкованы Одином, истинные побратимы, на веслах «Сохатого», гребут, направляя корабль вослед ярлу Бранду, и чают оказаться в море, где брызги замерзают серебряными бусами.

Нос «Сохатого» был устремлен на север, и мы развернули парус, а воины были уверены, что Убийца Медведя, любимчик Одина, приведет их к таинственному сокровищу, раз он вернул себе рунный меч. Если кое-кто и недоумевал, с чего это ярл вечно хмурится и забивает себе голову всякими глупостями вроде просмоленной корабельной веревки, которой отбивают лад движения весел, такие люди хранили молчание. Орм Убийца Медведя, поговаривали, убил противника на хольмганге с одного удара.

У кормчих, как всегда, нашлось собственное название даже для этого огрызка веревки. И коварство Локи в этом названии не ускользнуло от меня, когда я мысленно сравнивал гибель Скафхогга и прочих с ценностью проклятого клада Одина.

Они называют его «горьким концом».

От автора

Попытка понять смысл событий на Ближнем Востоке в конце X века — или в любой другой период — немедленно вызывает головную боль.

Суннитский халифат Аббасидов медленно рушится под натиском собственного войска мамлюков, состоящего из турок, славян и берберов, на троне сменяют друг друга малозначимые халифы, которых вырезает семейство Буйидов из Багдада. В то же время другая династия, Хамданиды, утверждается в Алеппо, но все же сражается под черными знаменами Аббасидов, клянясь на словах в верности багдадским халифам.

Между тем торжествующие шииты-Фатимиды покоряют Северную Африку, берут Александрию и заново переименовывают ее в Каир (Победоносный), а затем движутся на север, чтобы положить конец распрям и принести стабильность в хаос малых царств Сирии и Палестины, одно из которых пребывает под властью самозваного Икшида Мухаммада ибн-Туга в Иерусалиме.

Одновременно возрождающаяся Византийская империя бьется за Антиохию и Алеппо, ряд кампаний Никифора Фоки приводят к захвату Тарса и в год, описанный на страницах этой книги, к большому походу, опустошившему Джезиру.

Примерно два года спустя Никифор Фока был убит Иоанном Цимисхием (Красные Сапоги) и Львом Валантом — при попустительстве императрицы Феофано, — зарезан во сне в своем дворце. Иоанн стал новым императором, и кое-кто полагает, что это спасло Византийскую империю. Красные Сапоги — и следом за ним Василий II — в конце концов завладели Антиохией, а также половиной Сирии, Халабом и большей частью Палестины вплоть до Назарета, в религиозной реконкисте, что предшествовала Первому крестовому походу столетием позже.

Ярлы Бранд и Скарпхеддин — собирательные образы, составленные на основании «портретов» нескольких северных вождей той поры, в основном с территории нынешней Швеции, что уходили разбойничать в Средиземное море со всеми мужчинами, женщинами и детьми, которыми правили; главным образом, они бесчинствовали в Испании, где до 976 года находился у власти аль-Хакам II, а потом его сменил легендарный аль-Мансур.

Нет никаких исторических сведений о массовом побоище при Антиохии, включавшем полноценное участие византийского войска, но почти наверняка там произошло несколько крупных стычек. Мне хотелось, чтобы Орм и Братство приняли участие в таком конфликте, поэтому я придумал великую битву — за что мне ничуть не стыдно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация