— И вы прикажете впустить его в замок? Да испепели меня молния святого Стефана.
— Поберегите свои молнии и пропустите графа де Моле в зал для приемов. Не будем терять времени на призывы к совести тех, кого призывать к ней уже совершенно бессмысленно.
В приемной Диана заставила графа де Моле прождать ее около часа. Он стоял посреди зала, довольно скромно одетый, с лицом человека, который много дней провел в пути и который не надеется, что хотя бы сейчас ему удастся обрести более или менее надежный приют. Стоял, с минуты на минуту ожидая появления графини, утомленный и униженный, и не имел права сесть, ибо ни шевалье де Куньяр, время от времени грозно восстававший в той двери, через которую граф вошел, ни татарин Кагир, мрачно преграждавший путь в покои повелительницы, не предлагали ему сесть.
Слишком запоздалое «О, так вы, любезный, уже здесь?…», молвленное графиней де Ляфер, когда она наконец предстала перед гостем в своем снежно-белом лебяжьем платье, должно было прозвучать для де Моле королевским извинением.
— Вы просили меня прибыть, графиня.
— Разве? Мы договаривались о встрече с вами? Знаете ли, в последнее время Шварценгрюнден почему-то стал местом паломничества аристократов из Парижа, Фонтенбло и Шалон-сюр-Марна. Впрочем, что это мы с вами заболтались, граф? — Диана уселась в высокое кресло за огромный, сработанный из красного дерева письменный стол, осмотрела лежавшие на нем бумаги и пергаменты, но, в забывчивости своей, сесть гостю так и не предложила.
Артур терпеливо, отчаянно переминался с ноги на ногу, не смея ни просить об этом снисхождении, ни роптать.
— Так что привело вас сюда, граф де Моле? Мой… граф.
— Видите ли…
— Кстати, вы заметили, что я все еще обращаюсь к вам согласно избранному вами титулу, на который вы не имеете никакого права?
— Заметил, ваша светлость, — глухо подтвердил Артур де Моле. Графине показалось, что с того дня, когда они виделись в последний раз, волосы Артура еще больше посеребрились. Выложенные высоким гребнем, они напоминали примятый стальной шлем.
— Вы вообще никто. Вас может схватить любой стражник, а любой судья — посадить в тюрьму и выяснять ваше происхождение до тех пор, пока не пополните списки «аристократов», покоящихся на тюремном кладбище.
— Зачем вы все это говорите мне, графиня? — сдавленным голосом, с трудом подавляя в себе чувство оскорбленности, спросил де Моле. — Я ведь уже не враг ваш, вы это прекрасно знаете.
— С врагами проще, граф. Петель, мечей и подземелий в замке Шварценгрюнден всегда хватало. Куда сложнее с людьми, неожиданно объявляющими себя друзьями и требующими пощады.
— В таком случае, чего вы требуете от меня?
— Честности.
— Какой именно?
— «Какой именно честности?!» — воинственно улыбнулась графиня. — Ответ вполне достойный барона фон Краузера.
Граф несколько секунд напряженно всматривался в лицо графини. Он даже приблизился на несколько шагов к столу, поскольку Диана до сих пор держала его у самой двери — в?…
се ожидая, что вот-вот последуют какие-то разъяснения. Или же владелица замка признает, что оговорилась.
— Простите, ваша светлость… вы только что назвали имя какого-то барона.
— Барона фон Краузера. Вам не нравится его фамилия?
— Кто это?
— Что вы уставились на меня? Барон фон Краузер — это вы.
— Объяснитесь, графиня…
На сером, почти изможденном лице Артура появилось некое подобие улыбки. Похоже, что после того, как он постоял под крюком во дворе замка Аржиньи, улыбка начала даваться ему с огромным трудом. Даже такая, легкомысленная, какую он стремился сейчас изобразить.
— Вы сегодня же отправитесь в городок Понтарлье, что находится почти на самой швейцарской границе, и разыщете там баронессу фон Краузер. Ей уже за пятьдесят или около того. Она не настолько молода, чтобы надолго задержаться в ваших любовницах, однако и не настолько стара, чтобы не решиться усыновить вас. Ведь, насколько я поняла, вы подкидыш без рода, племени. Я не ошибаюсь, мсье Дуартье?
— Это уже ближе к истине, — неохотно признал гость. Переход из положения «графа Артура де Моле» к положению безродного и бездомного мсье Дуартье, как видно, всегда происходил у этого бродяги с душевными муками.
— Настолько близко, что вы не станете утруждать меня излишними объяснениями, а изволите выслушать и выполнять. — Диана выжидающе взглянула на Клода Дуартье, но тот счел за лучшее опустить глаза. — Так вот, в Понтарлье вы отыщете баронессу Клавдию фон Краузер, — решительным голосом повела дальше графиня, — и передадите ей это письмо, — положила на край стола небольшой конверт, — вскрывать и читать которое вам не обязательно.
— Не вскрою, — покаянно заверил Дуартье.
— Баронесса знает, что такое письмо последует. И в общих чертах догадывается, о чем в нем будет идти речь. В тот день, когда я вернулась из приятного путешествия к замку Аржиньи, Клавдия фон Краузер вояжировала из Парижа в свой городишко и осчастливила посещением мой скромный замок. Баронесса осталась без наследников. Ее единственный сын то ли утонул, то ли был похищен. Трогательная история, не правда ли? Причем для нас удобно придерживаться версии, что он был похищен, и произошло это около двадцати четырех лет назад, когда мальчишке еще не было и двух лет, а его матери — шестнадцати. Случается же такое…
— Я должен буду стать ее мужем?
— Официально до этого не дойдет, — успокоила будущего барона графиня де Ляфер. — Неофициальные же ваши отношения никого интересовать не будут. В любом случае баронесса встретит вас как сына. Усыновит и сделает наследником тех двух, небольших и не очень доходных, поместий — одного во Франции, другого в Швейцарии, — которыми она, при всей своей вдовьей бедности, все еще владеет; а также наследником небольшого заезжего двора в самом Понтарлье, в котором вы, на первый случай, остановитесь. Отель «Сон валькирии» — интригующе, не правда ли?
Дуартье пожал плечами, подошел к столу и взял письмо.
— Впрочем, название вы потом сможете изменить. Если в конечном итоге отель будет называться «Последний приют тамплиеров» или «Сокровища ордена бедных братьев Христовых» — от этого он станет лишь респектабельнее. Но вернемся к баронессе… как ее там?
— Клавдия фон Краузер, — почтительно подсказал Дуартье.
— Вот именно. Видите, как быстро вы освоились со своим новым именем и титулом. Замечу, что в своих краях эта особа довольно влиятельна. Как, впрочем, и в германской части Швейцарии. Поэтому считаю, что процесс «усыновления» отнимет у вас значительно меньше времени и нервов, чем если бы вам пришлось доказывать свою принадлежность к роду де Моле. А как только вы станете бароном фон Краузером, — вслушайтесь в звучание, мсье. Даже меня, человека крайне далекого от музыки, звучание слов «барон фон Краузер» просто-таки опьяняет…
