— И что, эту «драгоценность» они собираются доставить в Испанию? — как бы между прочим поинтересовался Гяур. — Где вы конечно же будете достойно вознаграждены за нее?
— Пока что вас доставят в форт Мардик, — пренебрег иронией своего пленника лейтенант. — Уже известный вам, не так ли?
— Хотите сказать, что Дюнкерк опять оказался владением Испании?
— Пока только форт Мардик. Но завтра, очевидно, решится судьба и самого Дюнкерка. В любом случае выход к морю из него перекрыт.
«Похоже, что наши ратные труды оказались напрасными, — с досадой подумал Гяур, — если так пойдет и дальше, придется штурмовать Дюнкерк еще раз. Полковника Сирко это очень «обрадует».
— Давайте договоримся, лейтенант, как офицер с офицером или дворянин с дворянином, словом, как вам будет угодно. В случае нападения моряков «Сантандера», вы открываете мою тюрьму и снабжаете меня любым имеющимся у вас оружием. Под слово чести. Обещаю, что стану сражаться вместе с вами, не помышляя о побеге.
— Под слово чести, — согласился лейтенант. — А то ведь они попытаются захватить вас для выкупа. Или в качестве заложника.
Прошло около часа. Стрельба на берегу давно утихла, и, казалось, бунт то ли так и не сумел разгореться, то ли был жестоко подавлен командором. Этого пока что не знал не только Гяур, но и его стражи.
Усевшись в углу каюты на низенький лежак, князь вспоминал последнюю свою встречу с графиней де Ляфер. Только подобные воспоминания еще могли хоть как-то скрашивать томительное время плена, ожидания развязки, время стыда и раскаяния. По-разному виделось ему раньше завершение его воинского пути, но такое, какое предстало перед ним сейчас, не могло прибередиться даже в кошмарном сне. Оставить полк, отправиться на свиданье, не предупредив о своем вояже полковника Сирко, и потом так глупо попасться прибрежным корсарам…
Время от времени Гяур вырывался из потока своих размышлений и прислушивался к тому, что происходит на палубе; к звукам, доносящимся с берега. Ему уже хотелось, чтобы мятеж был продолжен и чтобы лейтенант выполнил свое обещание. Конечно же он сдержит свое слово и не попытается бежать, пока будет идти бой. Но после него… Впрочем, загадывать рано. При любом раскладе лучше погибнуть с оружием в руках, чем от рук палача, как казак Родан.
И, кажется, небо услышало его молитвы.
— Смотрите, лейтенант! — донеслось с палубы. — Сюда направляются три шлюпки.
Гяур мгновенно подхватился и прильнул к окошечку.
— Одна из них, по-моему, пытается уйти от погони, — встревоженно согласился лейтенант.
— Вы помните о своем обещании? — обратился к нему князь.
— Да погодите вы! Еще не ясно, кто, собственно, в этих шлюпках сидит.
— Ну, если вам еще что-то не ясно, — великодушно простил его Гяур, — тогда я умолкаю.
Однако прояснилось все довольно быстро. На первой лодке, уже подходившей к кораблю, сидело всего четверо — командор и трое оставшихся преданными ему матросов. Они гребли изо всех сил и уже приближались к шхуне.
— Прикройте нас! — прокричал дон Морано, прежде чем лодка подошла к борту. — Стреляйте и поднимайте якорь! Их там много.
Он был прав: от пристани отчалило еще четыре шлюпки и большой рыбацкий баркас.
— Что произошло?! — встревоженно поинтересовался лейтенант.
— Мы все объясним на борту! — ответил дон Морано.
— Лейтенант, — вмешался Гяур, — вспомните, что мы находимся на корабле, который командор выбрал для своего пиратского флага.
— Значит, это хитрость?
— Не сомневаюсь.
— Где наш капитан?! — появился на палубе боцман «Альмансора». — Где наши моряки?! Мы не пустим вас на борт, пока не увидим своего капитана!
На командорской шлюпке, находившейся уже менее чем в четверти кабельтовых, произошла какая-то заминка. Было похоже, что там совещались.
Тем временем подул ветер, загоняя океанские волны в теснину бухты и до предела погашая скорость шлюпок.
— Вы больше не увидите его! — последовал, наконец, ответ командора. — Капитан погиб. Часть команды галеона «Сантандер» взбунтовалась. К ней присоединилась часть ваших людей. Они хотели перебить нас и захватить «Альмансор». Но мы рассеяли их и бежали. Слышите: там еще стреляют!
На затянутом седым туманом берегу действительно постреливали, однако Гяуру это показалось скорее плохо устроенным спектаклем, чем настоящим боем. А он уже стоял у борта рядом с солдатами и несколькими моряками «Альмансора».
Поняв, что тут что-то неладное, лейтенант д’Эстиньо решил, что еще один пистолет и одна абордажная сабля им не помешают.
— Мы слышим, что там стреляют, командор! — приветствовал дона Морано Гяур. — Но не желаем, чтобы стреляли у нас на борту!
— Вы освободили этого пленного, лейтенант д’Эстиньо?! — изумился дон Морано. — В таком случае, мне придется судить вас вместе с ним!
— Он — мой пленник, — спокойно объяснил лейтенант, становясь рядом с Гяуром.
Поняв, что замысел его сорвался, командор выстрелил, и пуля расщепила бортовой брус где-то между лейтенантом и полковником.
— Вот теперь все стало на свои места, — остался доволен такой несдержанностью командора Гяур. — Шкипер, боцман, чего вы медлите?! Снимайтесь с якоря!
— Снимайтесь, вам велят! — еще грознее подтвердил приказ лейтенант. — И вообще принимайте командование. Впредь выполнять все мои приказы, — с опаской взглянул на мощную парусную оснастку корабля.
То ли матросов оказалось слишком мало, то ли действовали нерасторопно, однако судно они разворачивали слишком долго. Две шлюпки все же успели подойти к левому борту «Альмансора», и сидевшие там сторонники командора даже сумели забросить крючья. Третья шлюпка пыталась обойти бриг с носа, чтобы напасть с другого борта.
Но шедшие в ней несостоявшиеся пираты явно не рассчитали: бриг врезался в нее, опрокинул и нескольких корсаров сразу же потопил. Остальные стали хвататься за свисающие с корабля канаты или же плыть к двум другим лодкам, но солдаты расстреливали их из ружей и пистолетов.
Попытка взять бриг на абордаж тоже не удалась. В короткой яростной схватке солдаты и моряки «Альмансора» сбили с палубы нескольких ворвавшихся туда сторонников командора, а сам дон Морано оказался в воде и едва сумел добраться до подоспевшего баркаса.
Схватив одно из вынесенных на палубу ружей, Гяур выстрелил по баркасу и проследил, как раненный им матрос подхватился и вывалился за борт. Полковник осмотрелся — больше заряженных ружей не было. Он поднял глаза и только сейчас заметил, что лейтенант стоит, нацелив на него пистолет. И вообще он окружен испанскими солдатами. Поняв, что шлюпкам их теперь не догнать, они весь свой боевой пыл направили на пленника, которого необходимо было вернуть в карцер.
— Я ведь дал слово чести, лейтенант, — укоризненно покачал головой князь Гяур. — Неужели вы позволили себе усомниться в его искренности?
