— Так это вы, князь? — напыщенно поинтересовался тот.
Лицо офицера, восседавшего на пегом коньке перед строем наемников-пехотинцев, показалось Гяуру настолько знакомым, что ему не хватало только вспомнить имя, чтобы затем припомнить все остальное, что с ним связано.
Это мрачное, почерневшее от пьянства и собственной угрюмости лицо… Этот тяжелый взгляд из-под густых нависших бровей… Они были знакомы Гяуру, вот только он все еще не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах это знакомство состоялось.
— Вы лично собираетесь командовать отрядом, который будет высаживаться в тылу испанцев, князь?
— Это единственное, в чем вы можете не сомневаться, поднимаясь на борт судна.
— Тогда мои головорезы могут не сомневаться в успехе, не будь я пехотным капитаном.
Только услышав слова: «Не будь я пехотным капитаном…» Одар-Гяур неожиданно вспомнил: «Господи, да это же капитан Кодьяр! Хотя… неужели это действительно Кодьяр?! — поиграл он желваками. — Тот самый, что когда-то похитил графиню де Ляфер, собираясь казнить ее в пригороде Варшавы, в имении графини д’Оранж. Тогда этому злодею удалось бежать. Интересно, в скольких еще грязных делах, в скольких интригах успел принять участие этот негодяй?»
Полковник оглянулся на своего коня, которого, вместе с конем Хозара, держал за поводья его адъютант. Но Кодьяр уловил этот взгляд и понял, что конь ему нужен для того, чтобы сразиться.
— Сам Бог послал мне вас во Францию, — оскалил остатки желтых, потрескавшихся зубов командир роты наемников.
— Мне хотелось встретиться с вами значительно раньше, — в тон ему ответил полковник.
То, что произошло дальше, показалось Гяуру совершенно невероятным. Капитан вдруг выхватил кавалерийскую саблю и понесся на него. Лишь в последнее мгновение князю удалось остановить страшный удар, приняв его на рукоять своего меча — к шпаге полковник так и не смог привыкнуть. Длинный, с узким лезвием, меч был именно тем оружием, к которому он был приучен с детства.
— Остановитесь! — метнулся наперерез Кодьяру молоденький лейтенант-баварец. — К нам приближается принц де Конде!
Но капитан успел развернуть коня и вновь попытался срубить Гяура.
В этот раз полковник еще хладнокровнее остановил его удар, отвел лезвие сабли и, захватив руку Кодьяра, вывернул ее так, что, взвыв от боли, тот выпустил оружие.
Легко ранив капитана в бок, Гяур вдруг в ярости поднырнул под круп его коня, поднял вместе со всадником на плечи, ступил несколько шагов и, развернувшись, швырнул их обоих с крутого обрыва в море.
Если рота на какое-то время и онемела, то лишь для того, чтобы, придя в себя, разразиться таким возгласом восхищения, что фрегат покачнулся у причала, словно от мощного порыва ветра. Взметнулись вверх полсотни сабель и шпаг. Кто-то выстрелил в воздух из пистолета. И только отчаянная команда лейтенанта-баварца: «Смирно! Равнение на главнокомандующего!» — заставила наемников умерить свой пыл и обратить внимание на приближающегося принца де Конце, в небольшой свите которого выделялся своим рослым вороным конем генерал де Мовель.
— Что здесь происходит, полковник? — рванулся к Гяуру комендант Дюнкерка.
— Небольшой урок рукопашного боя для негодяя, привыкшего убивать, пренебрегая не только правилами дуэли, но и просто правилами чести.
— Капитан Кодьяр подло напал на господина полковника, — неожиданно вмешался рослый лейтенант-баварец. — Мы все готовы свидетельствовать, что это был нечестный поединок.
— Я видел, что здесь происходило, — успокаивающе поднял руку принц де Конде. Пришпорив коня, он приблизился к обрыву и наблюдал, как по каменистому мелководью, оступаясь и падая, выбираются на берег очумевшие от страха и всего происшедшего капитан Кодьяр и его конь.
Держась окровавленной рукой за бок, капитан почти поднялся на возвышенность, на которой его ждал главнокомандующий. Двое швейцарцев-санитаров даже бросились к нему, чтобы помочь. Но Кодьяр наотмашь ударил одного из них в лицо и, выхватив кинжал, изо всей ярости всадил себе в грудь.
Не произнеся ни слова, принц де Конде с презрением на устах наблюдал, как Кодьяр ступил еще несколько шагов и упал навзничь прямо у ног его коня.
— Лейтенант, — спокойно обратился Гяур к рослому, с побитым оспой лицом баварцу. — Примите командование ротой и ведите ее на корабль. Через час отходим. Если только вы подтвердите мой приказ в отношении лейтенанта, ваше высочество, и позволите выйти в море, — со сдержанной вежливостью обратился он к принцу, и только теперь вернулся в седло.
— Уводите своих солдат, лейтенант, — небрежно махнул рукой принц.
Проследив, как наемники уходят, Гяур перевел взгляд на главнокомандующего и увидел, что они стоят рядом, чуть ли не соприкасаясь стременами.
— Теперь у меня полное представление о том, как вы сражаетесь на поле брани. — Они были почти ровесниками, но рядом с могучим князем Гяуром худощавый, слегка сутуловатый принц казался едва сформировавшимся подростком. Другое дело, что он старался держаться с унаследованной от своих воинственных предшественников-аристократов из рода Конде горделивой властностью. — Признаюсь, ничего подобного в своей жизни я не видел, — слегка кивнул он в ту сторону, где мокрый конь, тревожно похрапывая, отряхивался над истекавшим кровью капитаном Кодьяром.
— Иногда меня вынуждают, — кротко объяснил Гяур. — Не хотелось бы говорить такое о мертвом, но что поделаешь, многие мертвые даже уходят от нас, как уходят негодяи.
— В чем я никогда не сомневался. Однако хватит об этом мерзавце. Мне давно докладывают, что вы почти непрерывно терзаете ближние и дальние тылы испанцев дерзкими набегами.
— Как еще совершенно недавно они терзали набегами с моря тылы ваших войск, господин главнокомандующий, и всю фландрскую часть Северной Франции.
— Судя по всему, вы прекрасно переняли их тактику.
— Простите за смелость, ваше королевское высочество, но у нас своя, казачья, тактика, которой мы обучаем также и ваших наемников.
— Это заметно. Ага, вот и дьявольское оружие, которым вы наводите на испанцев ужас и которое, как утверждает молва, обладает колдовской силой, — добродушно улыбнулся принц, принимая из рук встревоженного Хозара, который прибежал выяснить, что происходит на берегу, тяжелое стальное копье Гяура.
Взвесив оружие, принц внимательно осмотрел его и несколько раз перебросил из руки в руку. Копье-меч рассчитан был явно не на него. Оружие создавалось под другую силу и предназначалось не для парадов.
— Обычное копье, — обронил полковник. — Всякое колдовство, очевидно, порождается страхом.
— Мне доложили, — мельком взглянул принц на генерала де Мовеля, — что вы собираетесь отправляться с войсками к Викингбергу.
— Мои лазутчики донесли, что там появился новый испанский генерал, дон Кастильеро, принявший командование после гибели генерала д’Арбеля.
