Уволенный и разжалованный Г. С. Жуков мог считать, что ему повезло не войти в ту сравнительно небольшую группу генералов и полковников, репрессированных вместе с Берией и Абакумовым. Кстати, он проходил свидетелем по делу Берии и показал, что 19 мая 1953 г. министр внутренних дел издал директиву, в которой обязал все региональные управления и республиканские министерства «выявлять недостатки, перегибы и ошибки в работе местных партийных и советских органов, применяя для этого в том числе и оперативные разработки». В 1953-м Берия также снял с работы в МВД в Прибалтике, Белоруссии и на Украине большое количество сотрудников «русской национальности», заменив их представителями титульных наций, что, по словам Жукова, оказывается, «вело к национальной розни»!
[390]
О последующих годах жизни бывшего чекиста знают, должно быть, только единичные ветераны «органов». Даже когда умер разжалованный генерал Жуков, неизвестно до сих пор.
Агент для «Великого кормчего»
Жители соседнего Китая, измученные в двадцатые-тридцатые годы ХХ века непрерывной гражданской войной и нищетой, сыграли немалую роль в хозяйственной и политической жизни Советского Союза. Легально и нелегально они проникали в нашу страну, где и оседали — в весьма внушительных количествах. Часть этих эмигрантов пополняла собой и репрессивный аппарат социалистического государства.
Китайцев использовали как агентов внешней разведки ОГПУ-НКВД и Разведуправления Генштаба РККА, как сотрудников-нелегалов Коминтерна, а также для того, чтобы эффективно налаживать осведомительную работу среди многочисленных китайских рабочих-эмигрантов и солдат, перешедших в 1932–1933 гг. советскую границу на Дальнем Востоке после оккупации японцами территории Маньчжурии. Участь нескольких тысяч интернированных военнослужащих китайской армии была наиболее трагичной — сначала они превратились в рабов ГУЛАГа на шахтах и лесозаготовках, а в 1937-м оказались истреблены как японские шпионы.
«Совершенно секретных» китайцев было довольно много. Об одних известно по чуть-чуть, биографии других выглядят просто ошеломляющими. Материалы партийных и чекистских архивов сохранили сведения о множестве бойцов невидимого фронта, происходивших из бывшей Срединной империи.
Разведчики
Вот весьма заслуженный житель Поднебесной Ки Чжи. Этот сын торговца родился в 1901 г. и получил в Китае высшее образование. Сначала он был анархистом, потом вступил в Гоминьдан и поработал секретарём райкома этой главной партии тогдашнего Китая в Шанхае. Советы тогда с левыми гоминдановцами дружили, что позволило Ки Чжи попасть в московский Комуниверситет трудящихся Востока. После идеологической обработки он стал коммунистом и с 1926 г. обосновался в СССР. В 1933 г. его взяли на работу в ОГПУ. Затем была секретная командировка в Китай, откуда Ки Чжи вернулся в 38-м. Избежав репрессий, он обосновался на службе в 5-м (шифровальном и дешифровальном) управлении НКГБ-МГБ СССР, где трудился в течение всех 1940-х гг.
По отзыву начальника управления, «являлся в отделении ведущим работником и оказывал большую помощь в работе как консультант по языку». Ки Чжи получил четыре медали и три благодарности от МГБ, но вот из партии в 1940 г. был изгнан за некий разнобой в анкетах. Коллеги-чекисты характеризовали его как крайне самолюбивого, мнительного, неискреннего и беспринципного, а в 1950 г. отправили в отставку по болезни. Правда, дали персональную пенсию. В начале 1953 г. ЦК компартии Китая направил товарищу Ки Чжи вызов на родину…
Из китайцев составляли целые семейные разведывательные ячейки. Одна из них состояла из Алеева Анатолия Мироновича и Луцкой Фаины Мироновны (китайские имена супружеской четы остались невыясненными). Эти двое испытали горечь провала на оставленной родине, но вторая отчизна после этого отнеслась к ним благосклонно. Известно, что и Анатолий, и Фаина были 1904 г. рождения, с высшим образованием. А вот по происхождению разнились — крестьянский сын женился на помещичьей дочке. Зато путь в политику и разведку был у них сходным — сначала членство в Гоминьдане, потом обучение в Комуниверситете трудящихся Китая. В декабре 1929 г. они закончили учиться и получили распределение на партийную работу. Анатолий стал инструктором профкома на прииске им. Козлова в Нерчинском районе, затем завклубом восточных рабочих в Чите и инструктором Читинского горкома ВКП(б). Фаина также отработала инструктором профкома на прииске и в горпрофсовета в Чите, а в 1932–1935 гг. преподавала в китайском отделении Читинской краевой совпартшколы.
В марте 1935 г. супружескую чету из Читы отправили в спецкомандировку в Синьцзян. Там их ждал в ноябре 1937 г. арест китайскими властями по обвинению в заговоре против синьцзянского правительства. За решёткой супругам пришлось просидеть до марта 1939 г., когда их освободили за недостатком улик и депортировали в СССР. Анатолий перед войной поработал во 2-м интернациональном детдоме, а потом нашёл хорошую для «сгоревшего» агента работу — на 1945 г. он был ответредактором китайского отделения в московском издательстве литературы на иностранных языках. Что касается Фаины, то она работала в МОПРе и референтом в отделе кадров Исполкома Коминтерна, а с сентября 1941-го — переводчиком в том же издательстве, что и муж
[391].
Китаец Сергей Михайлович Ленинцев (Хоу Минци) родился в 1905 г. в деревне Лише провинции Шаньси, происходил из бедных крестьян. Рано осиротел, работал на ткацкой фабрике в г. Тайюань, учился в вечерней школе. В середине 20-х годов был секретарём подпольной ячейки КПК, в декабре 1926 г. нелегально прибыл во Владивосток, а затем выехал в Москву. Там Хоу Минци до середины 1929 г. учился в Комуниверситете трудящихся Китая, проходя в ведомостях как К. А. Ланцуцкий. В 1929 г. он учился в пехотном училище, а во время боёв на КВЖД допрашивал пленных китайских солдат в Хабаровске. В мае 1931 г. Хоу отозвали в Москву и нелегально отправили в Шанхай, чтобы восстановить связь с партячейками. Но курьер не смог выполнить задание в связи с полным разгромом коммунистического подполья и был вынужден вернуться в СССР ни с чем. Далее его ждала карьера в советских «органах».
В ноябре 1932 г. китайского интернационалиста зачислили — как С. М. Ленинцева — в штат Особого отдела ОГПУ-НКВД ЗабВО, где он в 1936 г. получил звание лейтенанта госбезопасности, соответствовавшее армейскому капитану. Когда разгорелся «Большой террор», Ленинцев был 15 февраля 1938 г. арестован в Чите и как «японский шпион» подвергался пыткам. Ему повезло — 15 марта 1939 г. особиста освободили с прекращением дела. Затем Ленинцев был восстановлен в НКВД, получил путёвку на курорт для лечения нажитого в застенке туберкулёза и зачислен в штат Разведотдела УНКВД-УНКГБ по Читинской области. Известно, что в 1945 г. он участвовал в допросах последнего китайского императора Пу И. А в 1968 г. Ленинцев вышел в отставку и умер в Чите в январе 1977 г.
