Альсид Пьердэ испустил еще несколько диких воплей, словно выиграв партию в вист, и прибавил:
— Нет, старик был не в себе, когда рассчитывал свою килиманджарскую пушку!.. А ведь это — условие sine qua non
[87]
или sine canon
[88]
, - как говаривали у нас в школе.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ,
в которой население Вамасаи с нетерпением ждет, чтобы
Барбикен скомандовал капитану Николю: "Огонь!"
Был вечер 22 сентября — памятное число, от которого все ожидали не менее гибельных последствий, чем в свое время их ждали от 1 января тысячного года.
Через двенадцать часов после прохождения Солнца через килиманджарский меридиан, то есть в полночь, капитан Николь должен был собственноручно произвести вспышку у заряда своего ужасного орудия.
Надо заметить, что так как Килиманджаро отстоит на тридцать пять градусов к востоку от Парижского меридиана, а Балтимора на семьдесят девять градусов к западу от него, то между ними получается разница в сто четырнадцать градусов, а во времени — в четыреста пятьдесят шесть минут, то есть семь часов двадцать шесть минут. Следовательно, в тот миг, когда произойдет выстрел, в столице штата Мэриленд будет пять часов двадцать четыре минуты пополудни.
Погода была великолепная. Солнце только что село. Небо над равнинами Вамасаи было совершенно чисто, и чтобы отправить снаряд в звездное пространство, нельзя было желать ночи ни яснее, ни тише. Единственным облаком над Землей будет искусственное облако от взрыва мели-мелонита.
Как знать? Может быть, Барбикен и капитан Николь сожалели, что не могли сами залезть в этот снаряд. За одну секунду они пролетели бы две тысячи восемьсот километров. Проникнув сначала в тайны лунного мира, они теперь изучили бы тайны солнечной системы, и притом при обстоятельствах чрезвычайно любопытных, свидетелем которых не был даже француз Гектор Сервадак, перенесенный на планету "Галлия"
[89]
.
Султан Бали-Бали и самые важные лица его двора, то есть министр финансов и придворный палач, а также все чернокожие рабочие, принимавшие участие в грандиозных работах, собрались посмотреть, как будет производиться выстрел. Однако, чтобы не пострадать от страшного сотрясения воздуха, все они предусмотрительно расположились в трех километрах от галереи, пробуравленной в склоне Килиманджаро.
Позади них толпились тысячи туземцев, явившихся из Кисонго и других селений, лежащих в южной части страны, чтобы по приказу султана Бали-Бали присутствовать при этом изумительном зрелище.
От электрической батареи к взрывателю в глубине галереи тянулась проволока для передачи тока, который вызовет искру и заставит вспыхнуть мели-мелонит.
Для начала султан, американские гости и именитые люди столицы сошлись за столом. Угощение было прекрасное, и все за счет Бали-Бали, который не скупился на расходы, потому что их взялась оплатить Арктическая промышленная компания.
Пиршество, начавшееся в половине восьмого, закончилось в одиннадцать тостом Бали-Бали, провозглашенным за инженеров Арктической промышленной компании и за успех предприятия.
Еще час, и изменение географических и климатических условий Земли станет совершившимся фактом.
И вот Барбикен, его товарищ и десять старших рабочих подошли к будке, в которой была установлена электрическая батарея.
Поглядывая на свой хронометр, Барбикен отсчитывал минуты; они тянулись как никогда, — каждая минута казалась ему вечностью!
Без десяти минут двенадцать. Барбикен и капитан Николь приблизились к аппарату, соединенному проводом с галереей Килиманджаро.
Султан и его двор стояли тут же, толпа туземцев окружала их всех огромным кольцом.
Выстрел надо было произвести, по вычислениям Мастона, как раз в то мгновение, когда Солнце будет пересекать экватор, по которому ему отныне надлежало всегда описывать свой видимый путь вокруг Земли.
До полуночи остается пять минут!.. Четыре! Три! Две! Одна!
Барбикен следил за стрелкой своих часов, которые освещал фонарем один из старших рабочих. Капитан Николь держал палец над кнопкой аппарата, готовясь включить электрический ток.
Осталось только двадцать секунд! Десять! Пять! Одна!
Рука невозмутимого капитана ни разу не дрогнула. Он и его сотоварищ выказывали не больше волнения, чем в ту минуту, когда, сидя внутри снаряда, они ожидали выстрела "Колумбиады", который должен был переправить их в лунные области.
— Огонь! — крикнул Барбикен.
И указательный палец капитана Николя нажал кнопку.
Раздался страшный взрыв, раскаты которого отдались эхом у дальних пределов Вамасаи. С пронзительным свистом огромное тело прорезало воздух. Гонимый миллиардами миллиардов литров газа, возникшего от мгновенного взрыва двух тысяч тонн мели-мелонита, снаряд пролетел над Землей, как некий метеор, несущий с собой все бедствия, какими только располагает природа. Впечатление было такое ужасное, будто пушки всех артиллерий земного шара загрохотали враз со всеми небесными громами!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
в которой Дж. Т. Мастону приходится пожалеть о тех временах,
когда толпа собиралась предать его суду Линча
[90]
Все столицы Старого и Нового Света, большие города и даже самые скромные селения с ужасом ожидали этого момента. Благодаря вездесущим газетам каждый человек на земле точно знал, какой час по местному времени, в зависимости от различий по долготе, соответствует полуночи у Килиманджаро, расположенного на тридцать седьмом градусе.
Так как Солнце проходит один градус в четыре минуты, то в главнейших городах в это время было:
в Париже… 9 ч. 40 м. вечера
в Петербурге… 11 ч. 31 м. "
в Лондоне… 9 ч. 30 м. "
в Риме… 10 ч. 20 м. "
в Мадриде… 9 ч. 15 м. "
в Берлине… 11 ч. 20 м. "
в Константинополе… 11 ч. 26 м. "
в Калькутте… 3 ч. 04 м. утра
в Нанкине… 5 ч. 05 м. "
В Балтиморе, спустя двенадцать часов после прохождения Солнца через килиманджарский меридиан, должно было быть пять часов двадцать четыре минуты вечера.
Не стоит и говорить, какой ужас охватил всех в это мгновение. Самый талантливый из современных писателей не сумел бы передать, это не удалось бы даже изощреннейшему стилисту декадентской школы.
