Вообще туземцы Таити, и мужчины и женщины, очень любят и пение и танцы, которыми они славятся. В этот вечер они неоднократно исполняют все фигуры репауипы, которая может считаться национальной пляской. Она сопровождается барабанным боем, отмечающим ее ритм. А затем с увлечением выступают танцоры любого происхождения — и туземцы и иностранцы, — возбужденные всевозможными напитками — угощением муниципалитета.
В то же время в гостиных городской ратуши на балу более изысканного стиля, где в качестве распорядителя выступает Атаназ Доремюс, собрались все знатные семьи города. Дамы — миллиардки и таитянки — разодеты в свои самые роскошные наряды. Нет ничего удивительного, если первые, верные клиентки парижских портных, без труда затмевают даже самых элегантных европеянок колонии. Их головы, плечи, грудь просто залиты бриллиантами, и лишь соперничество между ними самими может представлять хоть какой-то интерес. Но найдется ли человек, который взял бы на себя смелость решить, кто блистательнее — миссис Коверли или миссис Танкердон? Во всяком случае, это будет не Сайрес Бикерстаф, неизменно заботящийся о том, чтобы между обеими частями острова поддерживалось должное равновесие.
В почетной кадрили выступает королева Таити со своим августейшим супругом, Сайрес Бикерстаф с миссис Коверли, контр-адмирал с миссис Танкердон, коммодор Симкоо с первой статс-дамой королевы. Одновременно образуются и другие кадрили, где пары смешиваются в зависимости лишь от своих вкусов и симпатий. Все вместе представляет чарующее зрелище. И, однако, Себастьен Цорн стоит в стороне, и вся поза его выражает если не негодование, то во всяком случае презрение, как у двух сердитых римлян на знаменитой картине «Упадок Рима». Ивернес, Пэншина и Фрасколен усердно танцуют вальс, польку, мазурку с самыми хорошенькими таитянками и с самыми очаровательными барышнями Стандарт-Айленда. И кто знает, может быть, в конце этого бала решилась судьба многих пар, что несомненно заставило служащих, регистрирующих браки, потрудиться сверхурочно. Ко всеобщему изумлению, по странной случайности в одной из кадрилей кавалером мисс Коверли оказывается Уолтер Танкердон! Но впрямь ли это случай, не подстроила ли его дипломатическая изобретательность г-на директора управления искусств? Это событие во всяком случае удивительное, и оно чревато самыми важными последствиями, потому что может явиться первым шагом к примирению между двумя могущественными семьями.
После фейерверка, пущенного с обширной лужайки парка, снова начались танцы, продолжавшиеся всю ночь.
Таков был этот знаменательный праздник, и память о нем сохранится на протяжении всех долгих и счастливых лет, которые грядущее — надо надеяться — уготовило Стандарт-Айленду.
Через день стоянка заканчивается, и на рассвете коммодор Симкоо дает приказ об отплытии. Пушечные залпы отмечают уход плавучего острова, так же как раньше отмечали его прибытие, а он любезно отвечает таитянам салютом на салют.
Стандарт-Айленд направляется на северо-запад, чтобы хоть бегло осмотреть другие острова архипелага, после Наветренных островов — группу Подветренных. И они проплывают вдоль живописных берегов Муреа — словно ощетинившихся горными пиками, из которых центральный имеет сквозное отверстие, мимо Раиатеа — священного острова, колыбели туземных королей, мимо Борабора, над которым вздымается тысячеметровая вершина, затем мимо островков Мату-Ити, Мопелиа, Тубуаи, Ману, — все это звенья таитянской цепи, протянувшейся через эти места.
Девятнадцатого ноября, в час, когда солнце скрывается за горизонтом, исчезают и последние вершины архипелага.
Тогда Стандарт-Айленд поворачивает на юго-запад, — это новое направление телеграфные аппараты отмечают на картах, выставленных в витринах казино.
Того, кто в эту минуту наблюдал бы за капитаном Саролем, поразил бы его мрачный пламенный взгляд и свирепое выражение лица, когда угрожающим жестом он указал своим малайцам путь на Новые Гебриды, расположенные в тысяче двухстах лье к западу!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1. НА ОСТРОВАХ КУКА
Вот уже шесть месяцев как Стандарт-Айленд, покинув бухту Магдалены, плывет по Тихому океану от архипелага к архипелагу. За все время этого чудесного плавания не произошло ни одного несчастного случая. В данное время года в экваториальной зоне море спокойное и, как обычно, дуют пассаты. Впрочем, если и налетит шквал или буря, прочное основание Стандарт-Айленда, на котором незыблемо покоятся Миллиард-Сити, оба порта, парк и окрестные поля, не испытывает ни малейших толчков. Шквал проходит, буря стихает, — на «жемчужине Тихого океана» их едва заметили.
Здесь скорее приходится опасаться монотонности слишком однообразного существования. Но наши парижане первые готовы признать, что ничего подобного они не ощущают. В необъятной пустыне океана повсюду попадаются оазисы — те архипелаги, которые Стандарт-Айленд уже посетил, то есть Гавайские острова, Маркизские, Помоту, острова Общества, и те, с которыми еще предстоит ознакомиться, прежде чем он повернет обратно на север, — острова Кука, Самоа, Тонга, Фиджи, Новые Гебриды и, может быть, еще другие. Сколько разнообразных стоянок, столько заранее предвкушаемой возможности осмотреть эти места, чрезвычайно любопытные в этнографическом отношении!
Что же касается Концертного квартета, то на что ему жаловаться, даже если бы у него и оставалось на это время? Может ли он считать себя отрезанным от остального мира? Разве почтовая связь с обоими материками не действует регулярно? Не только нефтеналивные суда доставляют свой груз для электростанций в заранее назначенные дни, но не проходит и двух недель без того, чтобы в Штирборт-Харбор или в Бакборт-Харбор не прибывали на пароходах всевозможные товары, а вместе с ними и различные новости и известия о событиях внешнего мира, которыми разнообразит свои досуга население Миллиард-Сити.
Само собой разумеется, что вознаграждение, причитающееся артистам, выплачивается с пунктуальностью, которая свидетельствует о неиссякаемых средствах, имеющихся в распоряжении Компании. Тысячи долларов текут в кассу квартета. Когда ангажемент закончится, музыканты будут богаты, даже очень богаты. Никогда еще они не жили в такой роскоши, и им не приходится сожалеть о «сравнительно скромных» результатах их поездки по Соединенным Штатам Америки.
— Ну, — спросил однажды Фрасколен у виолончелиста, — расстался ты со своим предубеждением против Стандарт-Айленда?
— Нет, — отвечает Себастьен Цорн.
— А ведь мы, — добавляет Пэншина, — изрядно набьем тут мошну.
— Набить мошну — это еще не все, надо также быть уверенным, что унесешь ее с собой!
— А ты не уверен?
— Нет.
Что на это ответить? За деньги-то уж во всяком случае нечего бояться, — ведь гонорар каждые четверть года переводится в Америку и поступает в кассу нью-йоркского банка. Поэтому самое лучшее, что можно сделать, — это предоставить упрямцу коснеть в своих необоснованных сомнениях.
