Поток Денег, как договор, проявляет себя как способность соединить между собой мотивы потоков Знаний и Любви, совершить специфическое творение опосредованно через дочерние потоки Удачи и Власти таким образом, что проявленный договор становится символом такого соединения. Форма при этом не имеет значения, и нам об этом мифы рассказывают также: от соединения двух изначальных сил Урана и Геи рождались боги различной наружности. И только у второго и третьего поколения богов творения приобретали привычную форму, хотя такая приемлемость формы всегда была в ущерб силе: мощь молодых богов не шла ни в какое сравнение с мощью Изначальных.
Именно поэтому более сильное воздействие и по сей день имеет такая материализация, которая несёт в себе элемент изначального творения: она вызывает в мире волны хаоса, волны ужаса и страха перед переменами. Но так происходит только тогда, когда хаос проникает в реальность, не преломляясь предварительно на слоях любовь – знание и удача– власть.
Происходит такое крайне редко и допускается как мера критическая, поскольку, если в сотворённом высока мера изначального хаоса, она по силе воздействия затмевает собою (а иногда и уничтожает) все другие элементы, в которых хаоса меньше или нет вовсе
[51].
В проявленной реальности поток Денег – это потенция взятия ресурса, приложенная к самому ресурсу. Здесь уже ограничения могут быть более изощрённые, чем в ограничении потока Здоровья: при ограничении сознания в праве на поток Здоровья эгрегоры имеют возможность воздействовать только на один элемент – сознание самого человека, блокируя потенцию. Но на саму жизненную силу, силу Земли, никакая эгрегориальная система воздействовать не только не вправе, но и неспособна. При ограничении на поток Денег, как на право и потенцию к материализации идей, система воздействует уже двухуровневым методом: воздействует и на ресурс, и на потенцию, ибо и то и другое уже принадлежит системе и к потокам силы земли напрямую отношения не имеет.
Воздействие на ресурс идёт с эгрегориального уровня государства. Оно не только определяет форму и стоимость ресурса, но и регулирует лимиты распределения по всем нижележащим уровням эгрегориальной иерархии. Делая акцент на главенство формы, это воздействие снижает значимость сути самого потока, делая её практически невидимой и непознаваемой. Порой форма становится настолько вычурно и феноменально сильна, что попросту отделяет от себя суть и позволяет ей существовать отдельно от формы.
Форма денежного потока непрозрачна и зачастую не даёт увидеть, что сосуд может быть заполнен чем угодно. Если на сосуде написано «вода», никто не будет проверять истинность, поскольку люди приучены пользоваться формой, а не сутью. Так, например, если на купюре написано 100 рублей, то очень мало кто будет проверять истинность написанного: обладает ли эта бумажка хоть каким-то подтверждением (обеспечением), кроме официальной информации и «честного-благородного слова» напечатавшего её банка.
Воздействие на потенцию – это запрет или разрешение на проявление права материализации, как в соответствии с разрешённой формой, так и в любой другой.
Таким образом получается, что поток Денег – это искусственный поток, присутствующий в нашем мире как продукт договора, а выбранная форма – это всего лишь удобное для людей его отображение. Если бы не конкретная договорная форма, то поток Денег можно было бы назвать потоком благосостояния. Но наличие формы конкретизирует благосостояние, описывая в мире людей, что можно считать и называть благосостоянием, а что нельзя.
Форму проявления потока определяет эгрегориальная система, а конкретно – уровень государства. Согласие носителя потенции – человека – с этой формой является автоматическим согласием его и на лимиты, определяемые системой, а именно: согласие на то, что «владыка формы» имеет право совершать воздействие на ресурс и воздействие на потенцию. Именно жёсткая привязанность к форме не даёт возможность не только увеличить лимиты разрешённой материализации (20 процентов от всех возможностей человека), но даже воспользоваться уже имеющимися в полной мере.
Человек есть продолжение разума своего бога, а значит, носитель тех потоков силы, на уровне которых функционирует (функционировал) его божественное начало. Но, заключая договор с религией (крещение, посвящение) и с государством (принятие законов, согласие с ними), он волей-неволей передаёт право воздействия на природный поток силы именно этим структурам.
И если в случае с государством это всего лишь согласие с лимитами и формой, то на уровне религий – это полная передача прав на базовый поток силы и, как следствие, невозможность его использовать вольно (раб имущества и права на свободу не имеет). С этого момента человек не может проявлять потенцию проведения потока Благосостояния (Денег) свыше тех лимитов, норм и правил, чем разрешает тот, кто определяет форму.
Таким образом, взятие денежного потока зависит от двух факторов:
1. Насколько глубоко сознание включено в систему религии и государства.
2. На каком иерархическом уровне в эгрегориальной среде функционирует его сознание.
При наличии первого фактора второе становится очень актуальным, ведь первое предполагает согласие того, что человек будет принимать поток Денег только в определённой «патроном» форме и только по установленным правилам. Формально человек соглашается, что государство, и только оно является источником потока Денег, если он крепко привязывает этот поток к проявленной форме.
В этом случае второе правило предопределяет, что близость к источнику будет давать больший поток, а его удалённость, соответственно, меньший. Так, человек, функционирующий на эгрегориальном уровне государства или финансовых и социальных институтов, будет иметь доступ к большему объёму потока, нежели тот, чей разум функционирует на уровне рода-семьи или стихийных эгрегоров, поскольку распределение этого формализованного потока идёт сверху вниз, распределяясь на более тонкие ручейки на каждом нижележащем уровне.
Если бы эгрегориальный уровень государства имел возможность воздействовать не только на ресурс, но и на потенцию, то распределение шло бы несколько иначе, чем сейчас, – более равномерно как в пространстве, так и во времени, ибо государству стабильность и сохранение достигнутого важнее, чем борьба мировоззренческих идей и связанные с нею риски. Но поскольку люди сами и добровольно отдают свои права эгрегориальному уровню религий, государственный слой не может с этим не считаться – оно будет вынуждено согласовывать свои действия с религиозным уровнем и, в большей или меньшей степени, допускать воздействие религиозного учения и догматов на формирование закона.
