Вскоре все шестнадцать бойцов стояли под стенами замка. Уступ был неширок – метра четыре, и тянулся лишь от башни слева до башни справа. Геша посмотрел на стену, увенчанную зубцами.
Вряд ли поверху толпятся часовые – никто же не ждет нападения со стороны пропасти. Потому и стена здесь пониже.
Камни, ее складывавшие, были посажены на известковый раствор и выступали где на ладонь, а где и на две – для трейсера такая стенка – что дорожка для бегуна.
Репнин показал жестами – режим тишины. Повесив на плечо моток веревки, он полез наверх, обильно изваляв пальцы в магнезии. Особой усталости не было, да и рывок – последний.
Поднявшись почти до самых зубцов, Геша внезапно услыхал немецкую речь – двое разговаривали, прохаживаясь по стене.
Не дай бог остановятся для долгого разговора – пальцы-то не железные. Но нет – резкая речь стала удаляться.
Репнин подтянулся, перехватился и пролез между зубцов. Стена была толстая, метра три, и по верху тянулся широкий проход – от башни до башни, в которых чернели проемы.
Быстро привязав веревку, Геша скинул ее вниз. Сняв перчатки, сунул их в карман и вынул пистолет. Где глушитель, то бишь ПББС? Вот он…
Накрутив увесистый цилиндр, Репнин стал дожидаться немцев, поглядывая то на одну, то на другую башню. Никого.
А тут и Климов взобрался. За ним Панин. Геша жестами разослал их в стороны. Разведчики, синхронно кивнув, вооружились – и разошлись.
Лишь теперь Репнин смог осмотреть сам замок. Скала, на которой тот был выстроен, отделялась от горы глубоким провалом метров пятнадцать шириной, и через него перекидывался каменный мост, поднятый на паре мощных, высоких быков, тоже сложенных из тесаного камня. Мост подходил не к самой дороге, а к небольшой площадке, как бы расширенной обочине. Именно там стояло несколько 88-миллиметровых орудий, защищенных со стороны подъема мешками с песком.
Другой пролет моста упирался в ворота замка, фланкированные двумя тонкими башнями. Ворота выходили на внешний двор, где располагались минометы. Здесь же были складированы боеприпасы – снаряды и мины в ящиках под навесом.
На высокой квадратной башне, обращенной к перевалу, было устроено пулеметное гнездо, даже два – на самом верху, окруженном парапетом, а еще один ствол выглядывал из бойницы на верхнем этаже.
Внутри замок разгораживала стена, отделяя от внешнего двора двор внутренний, где вздымалась главная башня – донжон, и примыкавший к ней дворец – невзрачное серое здание в два этажа, крытое черепицей.
Было видно, что немцы исправно несли службу – на артиллерийской позиции, за пулеметами. Несколько фрицев шлялись по двору, делая вид, что осматривают минометы.
Скучали.
Подозвав Климова, Геша тихо сказал:
– Двух человек в башню, пусть снимут пулеметчиков. Для винтовки глушители прихватили?
– Глушители? – не понял лейтенант.
– ПББС.
– А как же!
– Снимаете минометчиков, только поаккуратнее – пусть двое или трое спустятся вниз и переоденутся в эсэсовские шмотки. А затем пускай навестят пушкарей – вырежут тех по-тихому и займут их места.
– Понял.
– Давай…
Климов быстро разослал людей и вернулся к Репнину.
– Еще двоих пошли, пусть прогуляются по всей стене вокруг. А то я, когда сюда взбирался, слышал разговор.
– Понял.
– Сколько тут немцев, я не знаю, но большая часть наверняка в главной башне. Вон она, видишь? Ну и в этой… пристройке. Наведаемся туда по внутренней стене. Видишь? С нее вход в донжон.
– Донжон? А-а… Главная башня?
– Она самая. Ждем-с…
Вскоре из входного проема в «Пулеметную» башню высунулся Панин и сделал жест: готовы.
– Артем, твой выход.
Снайпер Гарафутдинов, очень спокойный парень-волгарь, переместился к углу башни. Сгибаясь, устроился, присев на одно колено, и выглянул во двор, плавно наводя винтовку с бульбой глушителя.
Звук выстрела был тише, чем хлопок пробки от бутылки с шампанским. Один из минометчиков сильно вздрогнул и осел, рухнул на колени, распластался. Его «камарад» оглянулся, целое мгновение не соображая, что случилось, а на вторую секунду ему не хватило жизни – пуля провертела дыру в голове, покрытую пилоткой. Третьему минометчику прилетело в спину, под лопатку – тот как стоял, так и упал, лицом в каменные плиты двора.
Тут вернулись двое из «обхода» – один из них показал на пальцах: двое. Приблизившись, старшина Родин тихо передал:
– На дороге все чисто, Мишка при орудиях.
– Отлично, – кивнул Геша. – Старшина, остаешься здесь. Не бойся, – усмехнулся он, заметив огорчение Родина, – ненадолго. Когда я дам отмашку, выстрелишь из гранатомета во-он по тем снарядикам и минкам.
– Есть, товарищ полковник!
– Бди.
Нагрузившись пулеметами и автоматами, «штурмовая» группа отправилась к башне, от которой отходила внутренняя стена. Двигались перебежками, не светясь.
Выход со стены в донжон был длинным, сырым и темным – сводчатые арки давили массой камня. Низковатая дверь открывалась на винтовую лестницу.
Климов скомандовал троим проверить пару верхних этажей главной башни, а остальные спустились вниз, к выходу на второй этаж дворца – «пристройки».
Здесь Репнин и встретился с вампиром.
Услыхав девичий визг, он инстинктивно толкнул нужную дверь, в последний миг сообразив, что надо не врываться, а тихо и незаметно проскользнуть.
Геша попал в большую комнату, освещенную парой узких, стрельчатых окон. В комнате имелось огромное ложе с балдахином, поднятым на витых колонках, а на развороченной постели извивалась полуголая девица со связанными руками и ногами. На нее наваливался жирный немец в одних подштанниках и довольно хрюкал, лапая девушку, а потом вдруг рывком поднял ее за плечи, раззявил пасть, зарычал и впился зубами в нежную шею.
Репнин подскочил и обрушил рукоятку пистолета на мясистый загривок. Немец вздрогнул и обмяк.
Откатив тушу, Геша помог выбраться из-под нее девушке. Та смотрела с ужасом, а по шее у нее текла кровь.
– Все хорошо, – проворковал Репнин.
Слов девушка не поняла, но, видимо, интонация успокоила ее. Геша, вооружившись ножом, быстро разрезал веревки на руках и ногах жертвы кровососа, после чего указал на тушу:
– Ауфрихт?
Молодая особа часто закивала, руками прикрывая голую грудь.
– Глядите, товарищ полковник, – брезгливо сказал Климов, вздергивая за волосы голову оберштурмбанфюрера.
Нижняя челюсть, слюнявая и расслабленная, отвалилась, и Репнин увидел здорово выступавшие клыки. Далеко не такие, которыми в голливудских страшилках «вооружают» Дракулу и прочих кровососов, но все же явно превосходившие размер обычных человеческих зубов.
