Революция случилась в феврале 1917-го, и была она делом рук все тех же либералов, которых нельзя и близко подпускать к управлению государством. Это ж додуматься надо было – назвать новое правительство Временным! Страну шатает и клинит, обстановка требует немедленного применения твердой и жесткой власти, а они – Временное!
Недаром приказом № 1 стало введение демократии в армии – отменили отдание чести, отменили погоны, зато ввели комиссаров и солдатские комитеты, избиравшие командиров и обсуждавшие приказы…
Большего идиотства просто не придумать. Развалить дисциплину в армии во время войны! Наверное, германский Генштаб в полном составе рукоплескал русским либералам стоя.
Потом «р-революционеры» разогнали жандармерию, полицию и суды, выпустили из тюрем уголовников как «жертв режима» – и Россия погрузилась в хаос, кровавый, бессмысленный и беспощадный. Грабежи и убийства прокатились по стране, а пожаловаться-то и некому. Не стало городовых, а обыватели в пальто и с винтовками, с повязкой «Народная милиция», вызывали у воров и бандитов гомерический смех.
Государство разваливалось, дезертирство с фронта сделалось повальным, на деревне крестьяне делили чужую землю… Спрашивается, чем бы все это кончилось? Если бы Керенский продержался еще год, то постыдный Февраль пришел бы к очевидному финалу – интервенции. Япония и США высадились бы на Дальнем Востоке, англичане с французами зашли бы с Запада.
Тоже временно, разумеется. Просто так, из союзнического долга, чтобы поддержать «прогрессивное и демократическое» правительство Керенского, навести порядок в стране и утвердить власть закона. Своего закона, текст которого «союзники» продиктуют. Закона, который позволил бы «Гранд-флиту» базироваться в Севастополе, Мурманске, Кронштадте, а всяким рокфеллерам, ротшильдам, круппам, гарриманам и прочим «жирным котам» объедать российский пирог.
И тут уж, как бы ни хаяли большевиков, но они оказались единственной силой, которая остановила распад и развал. Вытянула Россию из либерального болота.
Жестко действовали большевики? Жестоко даже? А как иначе?
Кого сгоняли в колхозы? Да тех самых крестьян, что делили помещичью землю с помощью обрезов и пулеметов, что сбивались в банды под лозунгом: «Бей красных, пока не побелеют! Бей белых, пока не покраснеют!»
Махновщина и атаманщина – вот во что выродилось патриархальное некогда крестьянство. И что, ко временам коллективизации аграрии вдруг раскаялись и стали законопослушными? Нет, их такими сделали колхозы и лагеря!
Но при чем тут большевики? Народ разнуздали не они, а либералы всех мастей, до 17-го года испражнявшиеся словами в Госдуме, а после дорвавшиеся до власти.
А посему Красный Октябрь – не вина большевиков, а их заслуга, и в том, чтобы отмечать 7 ноября, есть и великий смысл, и достойный повод.
Репнин потянулся, как кот на солнышке. И чего это ты так раздухарился? Тебя что, лишили права отмечать годовщину Октября? Пока что нет и, будем надеяться, никогда не лишат. Есть еще время, чтобы предохранить государство от будущих потрясений.
Ведь если подумать хорошенько, то первым либералом, посягнувшим на СССР, стал вовсе не Горбачев, а Хрущев. Ведь это Никита Сергеевич вывел ВКП(б) – КПСС из-под пригляда НКВД – КГБ. Да, конечно, партийные чистки – дело жестокое, зато они не давали застояться и загнить. Как только партия перестала быть подконтрольной, пришло всевластие – и вседозволенность. Тысяч двадцать номенклатурщиков стали неприкасаемыми – это была новая аристократия, новый правящий класс. Желала ли эта номенклатура перемен? Разумеется, нет!
Их-то все устраивало – госдачи, госквартиры, госмашины. Спецбольницы, спецсанатории, спецмагазины.
Хотя перемены были. Хрущев разрушил ЛПХ и кооперативы, развалил плановую систему, и пятилетки стали чем-то вроде ритуала. Из социализма было убрано все живое, все, что было способно развиться. Закостенело все. Замерло.
Девиз «Наша цель – коммунизм!» превратился в пустопорожнюю мантру, эту цель выхолостили совершенно, место реальных дел заняла софистика.
Хватило двух поколений, чтобы компартия совершенно разложилась и протекла либеральным гноем. Яковлев, Горбачев, Шеварднадзе, Ельцин всего лишь завершили процесс, похоронив и КПСС, и СССР.
1991 год удручающе повторил год 1917-й. Снова развал, распад, криминальный беспредел. Вот только нового Сталина не видно было, чтобы поднять страну, чтобы убрать предателей и дураков.
Может, Путин хотя бы с 2018-го отсеет либералов из правительства?..
Геша поморщился. Господи, о чем он только думает? Путин еще и не родился! А на дворе – 1944-й. Ясно тебе, Геннадий Эдуардович?
Ясно, вздохнул Репнин. Чего ж тут неясного?
Убирать надо Хрущева. И Булганина, а пуще того – Маленкова.
Небось эта троица и помогла Сталину скончаться не в свой срок, а «скоропостижно».
Какую самую великую, самую непоправимую ошибку допустили коммунисты во второй половине XX века? Они позволили втянуть себя в холодную войну. А цель должна быть совершенно иная – экономическая борьба!
Путин однажды повторил вслед за либералами, что социалистическая экономика неэффективна. А кто пробовал сделать ее эффективной? Косыгин с его рыночными реформами? Так ему не дали! Горбачев, может, со своей идиотской «перестройкой»? Так перестройка – это всего лишь броский лозунг. Никакой многолетней программы с планом мероприятий, сроками, финансированием, ответственными лицами – ничего этого не было. Только одно лишь слово, за которым пустота и звон.
Экономическая борьба – это единственный способ «догнать и обогнать Америку», доказать, что управляемое плановое народное хозяйство может не только конкурировать с капитализмом, но и лидировать, поднимать благосостояние всех, а не одних олигархов со свитой – «средним классом».
Умело, правильно развивать экономику – так, чтобы всего хватало, чтобы советский рабочий не завидовал американскому или немецкому, а гордился тем, что в Советской стране лучшие в мире танки, самолеты, ракеты, легковушки, телевизоры, ЭВМ, женские сапоги и много чего еще.
И тогда, быть может, построение коммунизма никому уже не покажется неосуществимой мечтой, а станет насущной задачей?..
– Товарищ командир!
Геша повернул голову, выныривая из дум. К танку подбежал Федотов.
– Товарищ командир! Там… это… приказ Катукова: выдвигаемся!
– Куда? – привстал Репнин. – В Линц?
– Не-е! – осклабился башнер. – В Зальцбург! Говорят, оттуда до Германии – час пешком!
Геша не ответил.
«Началось! – колотилось у него в голове. – Началось!»
Прочистив горло, Репнин скомандовал:
– По машинам!
Из воспоминаний капитана Л. Падукова:
«В ночь на 11 сентября бригада вышла на исходные позиции для атаки и в 6.30 утра после короткой артподготовки пошла в наступление. Первую полосу преодолели без особого сопротивления. Мой танк шел правофланговым в боевом порядке роты. Справа никого не было, кроме пехотинцев. Мы преодолели вторую траншею, приближались к третьей, ведя огонь по противнику. Вдруг – удар, танк дрогнул и стал произвольно делать разворот. Миной было повреждено и разбито несколько траков гусеницы.
