Репнин пригляделся. Ага…
С виду «Королевский тигр», он же «Тигр-II», напоминал своего предшественника, который побывал в печи, из-за чего оплавился, приобрел зализанные формы.
Обычный «Т-VI» был тяжел, и его двигатель едва справлялся, постоянно работая в полную силу, но «Кёнигстигер», с тем же мотором, вообще едва таскался, поскольку весил без малого семьдесят тонн. Хотя немецкие конструкторы и взяли, наконец-то, пример с советских, начав располагать бронеплиты под рациональными углами наклона, у них все равно ничего не выходило – машины получались безобразно тяжелыми.
Правда, орудие на «Королевском тигре» стояло мощное, сильно усовершенствованная «ахт-ахт» – с полутора километров 88-миллиметровый снаряд прошибал почти сто пятьдесят миллиметров брони. Ну, так и ЗИС-6 тоже бьет нехудо…
[34]
– Бронебойный!
– Есть бронебойный! Готово!
– Федотов! Целься по башне, в лоб! Огонь!
Грохнуло. Наводчик немного промахнулся – снаряд лишь высек сноп искр.
Лобовая деталь башни «Королевского тигра» хоть и имела большую толщину, но угол ее наклона был мал.
– Бронебойным!
– Есть! Готово!
– Огонь!
К этому времени немецкие танкисты ждать не стали – развернули башню и сами выпустили снаряд по «Т-43М» – болванка содрала стружку с корпуса. А вот Федотов не оплошал – вогнал снарядец куда надобно.
Рвануло. Вышибло люки, но вот башню не сорвало – мощи не хватило этакую гирю выжать. «Тигр-II» стал колом.
– Молодец, Санька!
– Да не считается, тащ командир… Со второй попытки…
– Ладно, ладно!
Репнин приткнулся к перископу. За тушей «Королевского тигра» дымился развороченный корпус другого танка, кажется, «четверки». Чуть дальше горели две САУ, вроде бы «Хуммель». А сбоку были раскиданы бетонные блоки, ранее складывавшиеся в дот. Ага, что-то движется…
Это что-то оказалось самоходкой «Ягдпантера», весьма зубастой из-за своей пушки, такой же, что стояла на только что подбитом «Тигре».
– Иваныч, маневрируй, а то схлопочем!
– Понятно, тащ командир…
САУ попыталась быстро развернуться, но это ей не удалось – земля, поднятая взрывом, была рыхлой, и «Ягдпантера» всеми своими тоннами подзавязла.
– Бронебойным! Спишь, Федотов?
– Никак нет!
– Есть бронебойным! Готово!
– Огонь!
102-му опять повезло – снаряд пропахал «Ягдпантере» борт, но в том не было заслуги башнера. Просто немецкая броня утратила былую прочность – никель кончился.
– Там еще одна!
– Вижу! Бронебойным!
– Есть! Готово!
– Огонь!
Вторая САУ оказалась более верткой и подставила лоб. Непробиваемый. И выстрелила сама.
Неизвестно, что спасло командирский танк. Наверное, Копье Судьбы, все еще валявшееся в захоронке.
Снаряд чиркнул по башне, вышибая искры, и ушел, а второго раза немецким самоходчикам не дали – «ИС-3» врезал «Ягдпантере» бронебойным и достал до самого нутра. Сдохла.
Однако была еще одна САУ, которая не вмешивалась ни во что, а выжидала в лесопосадке. И дождалась.
Когда танк Капотова развернулся передом к атаковавшей самоходке, которую добил «ИС-3», скрывавшаяся в засаде «Ягдпантера» выстрелила ему в борт с каких-то трехсот метров.
Такого удара никакая броня не выдержит.
«Сороктройка» замерла, после чего вздрогнула, лязгнув гусеницами, словно в агонии, и тут же башня резко наклонилась, выпуская из-под себя поток пламени.
– Колька-а! Твою ж ма-ать…
Иваныч, не дожидаясь приказа, резко развернул танк. Борзых тоже ссамовольничал – зарядил бронебойным. Федотов тут же выжал педаль.
Орудие грохнуло, откатом выплевывая дымящуюся гильзу.
Как оказалось, еще три или четыре танка поступили так же – развернулись и выпалили в упор. Расстрелянная «Ягдпантера» вспыхнула сразу со всех сторон.
Репнин стянул губы в нитку. Солдаты гибли каждый день, и помногу, но Колька Капотов был его другом, а это совсем другая песня…
На окраину городишки Зигсдорф 102-й вылетел первым. Повел башней влево, повел вправо, будто осматривая чистенький, затаившийся «населенный пункт» с островерхой кирхой, и задержал свой бег. Вскоре показались бэтээры с пехотой, и лишь тогда «Т-43» покатил по улице.
Как оказалось, Репнин осторожничал не зря – три тетки в шляпках и с фаустпатронами в куриных лапках поджидали «русских варваров». Выстрелили. Правда, не попали, а пара пехотинцев не стала играть в благородство и скосила старушек одной очередью.
Видели ли эту сценку остальные жители городка, осталось неизвестным, но более никакого сопротивления никто не оказал.
За Зигсдорфом бригада свернула с автобана к недалекой железнодорожной станции Иберзе – немцы туда как раз танки доставили, надо было «встретить».
Дорога к Иберзе была перегорожена опрокинутыми грузовиками, упрочена рельсами и кучами грунта.
– Иваныч, стой! Борзых, кликни саперов, пускай обочину проверят.
– Есть!
Репнин проговаривал команды, не отрывая лба от нарамника. Так и есть – замаскировали пушчонку, гады. Вот, дескать, остановится танк перед баррикадой, и мы ему в бортик…
– Федотов, видишь?
– Вижу, тащ командир! Они в другую сторону целятся!
– Фугасным их, чтоб не целились!
– Есть фугасным! Готово!
– Огонь!
Взрывом смело и самодеятельных артиллеристов, и саму пушку.
– Ванька! Саперы где?
– Сказали, что сейчас… Уже!
Подлетел «студер», и бравые саперы живо обследовали обочину. Распрямились и показали знаками – есть «подарочек»! Объезжайте!
– Иваныч, возьми правее.
– Понял!
Танк сдал задом, заворачивая, и съехал на траву, на лужайку, больше похожую на газон.
– Иваныч! Воздух!
В небе появился старый бомбовоз «Дорнье» До-19, хвастливо прозванный немцами «Уралбомбером» за дальность. Репнин и не подозревал, что в рейхе еще сохранилось такое ломье, но даже летающий металлолом способен бросать бомбы.
