Уже в 64-м рост ВВП вплотную приблизился к девяти процентам. Строились ГЭС, строились заводы, строилось жилье. Четырехполосная автострада протянулась от Ленинграда до Владивостока. Западные банки охотно покупали советские БЭСМ, игнорируя дорогие и слабосильные компьютеры Ай-Би-Эм. Европейцы ездят на «Волгах», летают на «Ил-86» и «Ту-144».
До полной победы еще далеко, но успехи налицо, наступление продолжается. СССР пока довольствуется вторым местом после США, но вот Академгородок под Новосибирском уже затмил Силиконовую долину по части инноваций, а Наташа уверяет, что даже в Сталинграде или в Красноярске можно без очереди купить модные сапожки или колбасу тридцати сортов…
…В кабинет заглянул секретарь.
– Дмитрий Федорович…
– Иду, иду.
Репнин быстро натянул пиджак, поправил галстук и покинул кабинет.
– К параду все уже готово, Дмитрий Федорович. Личный состав выстроен, техника на подходе.
– Отлично, – кивнул Геннадий Эдуардович.
Он спустился в подземный переход, отделанный белым кафелем, как где-нибудь в метро, и вышел в «правительственной комнате» Мавзолея. Оттуда поднялся на трибуну.
Пожал руку Громыко, Косыгину, Берия. «Совсем поседел Лаврентий Павлович…»
Оглядев Красную площадь, выстроившиеся колонны, Репнин глубоко вздохнул. Ради этого стоило бороться и жить!
Телекамеры тотчас же развернулись в сторону Мавзолея, и Геннадий Эдуардович улыбнулся объективам, помахал рукой миллионам зрителей. Наташке. Юльке. Директору совхоза Бедному. Замначальника Госкомитета межпланетных сообщений Борзых. Подполковнику танковых войск Федотову.
Куранты пробили десять.
– Пара-ад… Смирно! К торжественному маршу, побатальонно, на одного линейного дистанции, первый батальон прямо, остальные напра-во!
«Все путем, – подумал Репнин, – все путем. Победили мы в Великой Отечественной? И в холодной войне победим! Куда мы денемся…»
