• Когда дошкольникам из штата Массачусетс позволили самим выбирать, из каких материалов составить коллаж, их работу сочли более творческой, чем у детей, которые воспользовались теми же самыми материалами, но не имели возможности сами выбрать их
[781].
• Когда студентам колледжа в Нью-Йорке дали шанс самим выбрать из предложенного набора головоломок несколько штук, которые они хотели бы решить, и самостоятельно распределить между ними свое время, то, когда дошло до дела, они проявили значительно больше заинтересованности в решении этих задач, чем их одноклассники, которым с самого начала указывали, что делать
[782].
• Когда преподавателей чернокожих учащихся из бедного района города обучили пользоваться программой, предназначенной способствовать развитию чувства свободы выбора, ученики из их классов стали реже пропускать занятия и лучше показали себя по результатам общенационального теста на базовые навыки, чем ученики из обычных классов
[783].
• У четырех-, пяти– и шестиклассников, осознававших, что на них возложено больше личной ответственности за учебу, было отмечено «значительно больше самоуважения и осознания своих способностей к учебе», чем у детей, которые чувствовали себя в классе под непрестанным контролем
[784].
• Когда ученики второго класса год проучились в «конструктивистском» математическом классе, в таком, где учебниками и поощрениями пожертвовали в пользу акцента на «интеллектуальную автономию» (дети работают группами, активно участвуют в поиске собственных решений задач и вольны передвигаться по классу и по собственной инициативе подбирать нужные им материалы), они освоили навыки логических рассуждений более сложного, более высокого уровня, но при этом не отстали по умению решать базовые задачи
[785].
Список таких свидетельств можно продолжать и продолжать. Одно исследование выявило, что дети, которым предоставлено больше «возможности участвовать в принятии решений по поводу школьных занятий», набирают больше баллов за стандартизированные тесты
[786]. Они более склонны продолжать работу над относительно малоинтересными заданиями, чем учащиеся, лишенные права на автономию
[787]. Им свойственно выбирать задания идеального уровня сложности, чтобы иметь возможность проверить на прочность свои знания (при условии, что никаких наград не предусмотрено)
[788]. Словом, свобода выбора работает.
Варианты свободы выбора, представленные выше, напоминают нам, что существует более чем одна возможность воплощения этой идеи. Одни менее масштабные, чем другие, но все они предполагают принятие существенных решений относительно обучения. Я не говорю здесь о формальностях, как, например, предлагать выпускникам на выбор три темы итогового сочинения; я говорю о том, чтобы школьникам всех возрастов предоставлять значительную свободу выбора относительно того, что имеет значение для их учебы
[789].
Каждый день детям должен выделяться хотя бы один промежуток времени, когда они вольны сами решать, чем заниматься: побыстрее разделаться с домашним заданием, сделать запись в личном дневнике, смастерить какую-нибудь поделку или почитать библиотечные книги. Творческие письменные задания открывают широкий простор для принятия решений по собственному усмотрению ученика. То же справедливо и в отношении выбора книг – не только для самостоятельного освоения, но и когда читают всем классом. («Вот здесь пять книг, запас которых есть у нас в школьной библиотеке, – может сказать учитель своим четвероклассникам. – Почему бы вам не пролистать их на этой неделе в свободное время, и тогда в пятницу мы с вами вместе решим, что будем читать дальше».) Когда ученики хотят высказать какую-нибудь идею или отвечают на уроке, им тоже можно время от времени позволять самим выбрать, какими способами сделать это: хотят ли они написать стихи, очерк или пьесу, а может быть, составить коллаж, нарисовать картину или что-то изваять. Уроки математики можно построить, отталкиваясь от количественных характеристик предметов, которые интересуют школьников. В сущности, вся описанная выше традиция конструктивизма покоится на идее автономии учащегося. То же справедливо в отношении некоторых (но ни в коем случае не всех) разновидностей коллаборативного обучения
[790].
