На следующее утро, когда девочки спустились вниз на завтрак, мистер Хейес уже ждал за столиком. Вид у него был все еще усталый. Трейси вежливо поинтересовалась, хорошо он спал.
— О да, — ответил он. — Я проснулся бодрым и в хорошем настроении, но когда стал звонить Мейкпису, чтобы сообщить ему о наш изменившихся планах, а он начал спорить, почувствовал себя так, как будто уже проработал весь день! Впрочем, мне все-таки удалое его убедить, что он должен приехать сегодня в город на наши переговоры. Я даже вызвался подъехать за ним в «Кастелло», а после совещания отвезти назад.
— Можно мы поедем с тобой, па? — попросила Белинда. Она боялась, что Холли предложит сегодня новую прогулку по Барселоне, под палящим солнцем.
Трейси тоже оторвалась от своей тарелки.
— Да, вы возьмете нас с собой? Я просто умираю от желания увидеть Оскара Мейкписа ведь мы так много о нем слышали, — проворила она с легкой усмешкой. — Прекрасная идея, — добавила Холли. — К тому же мы проверим в «Кастелло» одну вещь: поглядим, находится ли «Тайна Жизни» и сегодня в мастерской при галерее. — И кто знает мысленно продолжила Девочка, вдруг там окажется и статуя того ангела!
Мистер Хейес нахмурился.
— Вы ведь все равно от меня не отстанете, Пока я не соглашусь вас взять с собой, точно? то касается статуи, то я уже говорил вам — это может быть работа Дорфмана. Ну, ладно, можете ехать со мной в «Кастелло», раз уж вам так хочется.
Утро опять выдалось солнечное и жаркое. Красный автомобиль быстро превратился в раскаленную печку. Холли и Трейси сидели сзади и обмахивались путеводителем, словно веером, Белинда сидела впереди рядом с отцом. Девочке не терпелось увидеть, какое выражение появится на его лице, когда они покажут ему статую работы Дорфмана и они наконец-то смогут доказать, что были правы, а он ошибался.
Когда путешественники прибыли в «Кастелло». дверь галереи была уже открыта. Охранник оторвался от своей газеты и взглянул на гостей:
— Добрый день, сеньор. Вы снова приехали повидаться с сеньором Мейкписом?
— Да, он ждет меня, — ответил мистер Хейес. — Мы договорились, что я отвезу его в город. — Отец Белинды взглянул на часы. — вообще-то, сеньор Мейкпис обещал, что будет готов к поездке, когда я приеду.
— Я сообщу ему, что вы уже здесь, — пробурчал охранник, встал и направился к задней двери. Открыл ее, показав на секунду роскошный сад, и исчез под солнечными лучами.
Холли повернулась к подругам.
— Нам чуточку повезло! — воскликну она. — Теперь мы проверим, есть ли там статуя. — Она подошла к двери мастерской. — Надеюсь, она незаперта.
Мистер Хейес встревожился.
— Эй, послушай, нельзя совать повсюду нос… — начал было он, но Холли уже нажала ручку.
Дверь в самом деле оказалась незапертой, когда Холли открывала ее, она сказала мистеру Хейесу:
— Мы даже не будем туда заходить. Просто хотим вам показать… — Тут она огорченно замолкла.
— Показать? — повторил мистер Хейес. — Что показать?
Трейси и Белинда встали рядом с Холли у открытой двери и застыли, не веря своим глазам. Мастерская была точно такой же, как и вчера, все лежало на прежних местах, с одной лишь разницей — там больше не оказалось скульптуры «Тайна жизни».
— Ее нет, — спокойным тоном проговорила Холли. — Вчера была, а теперь нет.
Мистер Хейес вздохнул и поморщился:
— Знаете, девочки, ваши шутки мне уже немножко надоели! Как это понимать? То одна статуя исчезла, а теперь уже две!
— Честное слово, папа, вчера она там была, — начала было Белинда, но ее отец теперь и слушать ничего не хотел.
— Ладно, хватит морочить голову мне и самим себе. Лучше забудьте про это. И, пожалуйста, закрой ту дверь, — раздраженно заявил мистер Хейес. — Сейчас подтвердились слова, которые я вам сказал вчера ночью. Вы так увлеклись всяческими загадками, что они уже мерещатся вам на каждом шагу!
За их спиной открылась дверь, ведущая в сад, и охранник громко прочистил горло и объявил:
— Сеньор Мейкпис скоро придет.
Увидев, что дверь мастерской открыта, он нахмурился, быстро подошел к ней и громко захлопнул. Холли воспользовалась этим и спросила охранника про исчезнувшую статую.
— Извините, — сказала она. — Мы как раз говорили про скульптуру, которая стояла здесь вчера. Куда она делась?
Охранник тупо поглядел на нее:
— Я не понимать. Мой английский плоха.
Трейси медленно повторила вопрос по-испански:
— Вы помните, вчера? Статую в мастерской?.
Мужчина покачал головой и пустился в долгие объяснения на испанском. Трейси едва успевала переводить.
— Он говорит, что вчера в мастерской не было никакой скульптуры. Все, какие тут были, выставлены в галерее.
Мистер Хейес пожал плечами.
— Ну вот, теперь мне все ясно, — заявил он тоном, не допускающим возражений. — Скульптуры не было, вам она только померещилась. Тема закрыта, согласны?
Холли хотела что-то возразить, но тут двери открылась, и ее опередил писклявый мужской голос:
— О боги, Рамон? Что тут происходит! Я требую, чтобы в моей галерее царили мир и покой!
Холли застыла с открытым ртом, потом повернулась на голос и обнаружила, что к ним вышел знаменитый Оскар Мейкпис. Ошибиться тут было невозможно: даже если бы она не видела автопортрет художника, она все равно немедленно узнала бы его по описаниям мистера Хейеса.
Оскар Мейкпис был даже не рыжеволосым, но его длинные до плеч волосы и раздвоенная борода были выкрашены в ярко-алый цвет. Как завершающий штрих он носил в петлице розу, такую же алую, как его волосы и борода.
— Прошу тишины! — провозгласил художник. — Весьма сожалею, но я вынужден просить, чтобы вы вели себя тихо, как мышки, громкие звуки вызывают у меня приступы мигрени.
— Мы тоже весьма сожалеем и просим прощения, — ответил за девочек мистер Хейес. — просто у нас шла дискуссия об одной статуе, и мы немного увлеклись и разгорячились.
— Ох, да, дискуссии по поводу искусства всегда заканчиваются громкими спорами, — со вдохом согласился Оскар Мейкпис. — Что, эти прелестные юные существа ваши дочери?
Мистер Хейес явно пришел в ужас от такого предположения.
— Только одна, — поспешно ответил он. — Вот моя дочь — Белинда, а это ее подруги — Холли Адамс и Трейси Фостер. Они путешествуют с нами.
Холли, Трейси и Белинда вышли вперед и пожали руку Оскару Мейкпису.
Художник позволил себе слабую улыбку.
— Ах, такие юные, столько энергии и столкло шума! Могу я поинтересоваться, что вы обсуждали так… так оживленно?
— Ничего особенного, мистер Мейкпис, — торопливо сказал отец Белинды. — Боюсь, что девочек слишком разыгралось воображение, они с ним не справляются, вот и все.
