Двое громил, которые так неудачно встречали пришедших на входе, принесли из комнаты две табуретки и усадили гостей за стол.
Публика, собравшаяся за столом, не оставляла никаких шансов даже предположить, что она никак не связана с криминальным миром. Угрюмые лица, потухшие взгляды, многочисленные наколки и странная, по-собачьи прерывистая короткая речь – все это красноречиво свидетельствовало о том, что собравшиеся большую часть своей жизни провели в местах заключения и на путь исправления вряд ли стали. Как бы в подтверждение этой мысли в дверь аккуратно постучали.
Двое громил тут же выдвинулись на исходную позицию. Через секунду в кухню вошел ангельского вида подросток в джинсовой курточке, неся на вытянутой руке красивое черное портмоне из крокодиловой кожи. Положил на стол, встал у стеночки и тихо сказал приятным детским голоском:
– Братве на общак. Это от Вшивого. На гоп-стоп взяли.
– Не крысятничали? – строго спросил Кудрявый.
– Не, дядя Витя, мы ж не беспредельщики, – все тем же голоском-колокольчиком ответил малыш.
– Похоже, и правда, не крысятничали, – объявил Шило, с удовлетворением вынув из бумажника внушительную пачку пятитысячных купюр.
Он быстро и толково раскидал содержимое бумажника по грязному столу: в одну сторону – пластиковые карточки, в другую – водительские права, отдельно положил какие-то бумажки, записочки, чеки – для последующего детального изучения. Деньги он разделил на две равные кучки, одну из которых протянул подростку:
– На, держи, шкет. Передай Вшивому, что все молодцы, отдыхайте, шпана.
– Спасибо, Виктор Васильевич, – прошептал мальчик и быстро исчез из кухни.
Помолчали с минуту.
– Выпить, пожалуй, надо. За встречу, – сказал Кудрявый и разлил водку по стаканам. Несмотря на то, что пришедшим пододвинули два относительно чистых стакана, фон Дассель к водке не притронулся, Алексей, посмотрев на него, тоже пить не стал.
Кудрявый показал остальным жестом, мол, все нормально. Компания чокнулась, ловко и организованно выпила. Все шумно задышали, зачмокали и потянулись за закуской.
– Ну что, молодой человек, видимо, тебе предстоит рассказывать вашу историю, – осторожно подбирая слова, Кудрявый обратился к Алексею. – Спутника твоего мы уважаем. Но и послушать вас хотим. Это справедливо. А он, к сожалению, рассказать не может, сам знаешь… – И Кудрявый склонил голову набок, рассматривая Алексея.
Алексей взлохматил рыжую шевелюру и вопросительно посмотрел на фон Дасселя. Тот едва заметно кивнул. Алексей набрал в легкие побольше воздуха и начал:
– Тут такое дело… Мы в переделку такую попали. Непростую. И сейчас за нами гонятся, а мы прячемся.
– Кто гонится-то? – спросил Шило.
– Полиция, наверное, даже не знаю…
– Давай-ка по порядку. Ты вообще кто? – Кудрявый вопросительно посмотрел на юношу.
– Я Леша, я с компьютерами работаю. – Алексей понимал, что его объяснение выходит как-то несуразно, но ничего с собой поделать не мог – он боялся этих людей за столом.
– Хорошо. Рассказывай, Леша, что с тобой приключилось, – медленно проговорил Шило.
Алексей с ужасом посмотрел на грубо скроенное лицо человека с железным зубом, которого называли Шило, еще раз взъерошил волосы и попробовал начать рассказ еще раз. Вторая попытка оказалась удачнее.
– Так получилось, что мы попали к людям, которые изучают человеческие сны. У них там охрана, автоматчики, заборы с электрическим током, собаки… Оказывается, во снах всеми нами можно управлять, в сны можно вселяться и там, внутри снов, даже жить. А еще выяснилось, что уже сейчас, без всяких этих изучений, в наших снах и так уже кто-то живет. И этих «кого-то» очень много! – все это Алексей выпалил на одном дыхании и остановился только для того, чтобы перевести дух.
Слушатели молчали и ждали продолжения. Невысокий вор-рецидивист с сорокалетним стажем по кличке Махно тихо произнес:
– А если, к примеру, зона снится?
– Любой сон можно объяснить и расшифровать. Я, если хотите, потом поподробнее расскажу, – Алексей еще раз оглядел собравшихся за столом и продолжил: – Меня взяли работать в этот проект, чтобы я написал компьютерную программу, которая позволяла бы внедряться в человеческие сны. От меня долгое время скрывали, что от этих опытов умирают люди. Я просто не знал этого. Там людей отбирают для опытов, которых никто искать не будет. Люди умирают, а они их в специальных холодильниках держат, а потом закапывают.
– Как собак, что ли? – присвистнул Кудрявый.
– Ну да. Они там всеми брошены, никому не нужны, и над ними опыты ставят. Мне сначала объясняли, что это все для науки, да я и про смерти, честно говоря, ничего не знал. И проникал в сны подопытных людей. Это очень просто, если настроиться на правильную волну. Я и понятия не имел, что все, происходящее во сне, влияет на реальную жизнь человека. Первый раз я задумался об этом, когда к Олимпиаде Тарасовне в сон зашел.
– К кому? – каким-то странным голосом спросил Шило.
– Там бабулька одна жила, в этом спецблоке. У нее родни никакой не было, а гипнозу она поддавалась практически мгновенно. Поэтому туда и попала. Милая такая бабулька была, добрая. Мы ее все любили.
– А откуда она была? – опять спросил Шило, и опять голос его был какой-то необычный.
– Из-под Воронежа, что ли. Я плохо помню. Помню другое. Говорят мне – добавь к ней в сон побольше подсознания. Я и добавляю. Я и не знал, что у нее подсознание такое. Гляжу, бац – к ней во сне какие-то странные монстры приближаются. Ну, как динозавры, только страшнее – с кровавыми клыками, огромные такие. А она по берегу реки бежит с маленьким мальчиком. Монстры эти мальчика клюют, а она его своим телом защищает. И получается, что у нее все тело в кровавые клочья изорвано, она кричит: «Витенька, спасайся!» Мальчик не понимает, к ней жмется. А чудищ все больше. И тут появляются эти…
– Кто? Кто появляется? – закричал Шило.
Кудрявый, Махно и остальные посмотрели на подельника с недоумением:
– Эй, Шило, ты чего?
– Да так, ничего. Дальше, дальше что было? – хрипло произнес Шило и вперился взглядом в Алексея.
– Понимаете, те, кто живет в наших снах, они очень разные. Но, как правило, они очень добрые. Ну, давайте считать для простоты, что это наши далекие предки. Они многим в этих снах управляют, и если у нас там случаются какие-то нехорошие вещи, они нам иногда помогают.
– А с чего это они помогают? – спросил Махно.
– Они говорят, что есть только любовь. Все остальное – ненастоящее. Вот они и любят людей. – Алексей развел руками.
– Всех? – хмыкнул Кудрявый.
– Конечно, всех. Вот они на помощь этой бабушке и устремились. Ну это как, знаете, ангелов на картинах рисуют? Или «Звездные войны» какие-нибудь? Когда с неба такие молнии бьют? А у меня это все на мониторе. А мне говорят: «Можешь молнию отзеркалить?» А чего зеркалить-то? Конечно, могу. Это любой подросток сможет. Ну и, значит, я эту молнию зеркалю, и она бьет назад, ну, по этим, по предкам, короче, нашим. Там, на небе, у них грохот, шум, гам. А еще тут чудища эти… Короче, у меня монитор полетел, пробки повыбивало. И больше я Олимпиаду Тарасовну не видел. Пока не понял…
