На первый взгляд, танцы Дункан проигрывали эффектным моноспектаклям Фуллер, но это только на первый взгляд, кроме того, наблюдая за свободной пластикой Айседоры, Лои было чему позавидовать и даже затаить злобу. Дело в том, что прекрасная госпожа Фуллер страдала болями в спине, нередко ее чуть ли не приносили на выступление, и после страдающую от своего недуга Лои обкладывали льдом, так что она одновременно испытывала и боль, и сковывающий все ее тело холод. Когда опухоль спадала, Лои мужественно облачалась в костюм и выходила на сцену.
О страданиях Фуллер знали все, кто хоть как-то соприкасался с театральной или концертной деятельностью танцовщицы, зрители же видели, как снова и снова на сцене прямо на их глазах возникало непревзойденное чудо. Но чудом была и сама Лои. Так, несмотря на постоянные боли и угрозу в один из дней вообще потерять способность двигаться, она сумела разглядеть в Дункан не молодую и весьма амбициозную конкурентку, такого же, как она, человека искусства.
Нет, Фуллер и Дункан не собирались танцевать вместе, Лои делала программу с неподражаемой Сада-Якко. При звуках имени Сада-Якко Айседора неизменно теряла силы и только что не грохалась в обморок. Нет, Лои не получила невероятный ангажемент театра господина Отодзиро Каваками, не была отмечена великой японкой, которая выделила ее из тьмы своих поклонников. Берите выше, Лои Фуллер являлась официальным представителем госпожи Сада-Якко и импресарио труппы ее мужа. Именно она организовала эти гастроли и теперь вывозила сразу две равноправные программы… узнав, что Дункан влюблена в искусство Сада-Якко, Лори была столь любезна, что пригласила девушку прогуляться с ними в Германию. Все расходы по содержанию Айседоры Фуллер брала на себя, оговорив только, что Дункан должна будет потратиться на билет до Берлина.
Прогуляться, посмотреть другую страну, то есть отдохнуть, а не работать. Если получится завести собственные контакты и связи, подписать контракт и. Воистину щедрое предложение! Теперь она могла каждый день смотреть на работу Лои Фуллер и Сада-Якко, учась у них мастерству, а заодно наматывая на ус и привечая, нельзя ли будет позже договориться с каким-нибудь театром о собственных гастролях.
Здесь я хочу немного притормозить стремительный бег нашего повествования, дабы рассказать и о таинственной японской актрисе Сада-Якко, которую то называют актрисой, то гейшей, а то и – как Николай Гумилев – танцовщицей.
Сада-Якко – настоящее имя Сада Кояма, появилась на свет в уважаемой самурайской семье в Токио 18 июля 1871 года. Вскоре семья разорилась до такой степени, что дома было нечего есть. Понимая, что жизнь маленькой Сада под угрозой, родители предпочли отдать ее в чайный дом Хамада в Ешико, где ей предстояло стать гейшей. Девочке из самурайского рода! Это была ужасная трагедия, и большинство самурайских семей скорее бы убили ребенка, но малышке повезло, хозяйка чайного домика, тридцатипятилетняя Камекичи Хамада, сама в прошлом известная гейша, удочерила Саду и помогла ей получить блестящее образование. После того как юная майко30 с успехом сдала все экзамены, она получила новое имя – теперь ее звали Сада-Якко. Известно, что юной гейшей сразу же заинтересовался премьер-министр Японии господин Ито Хиробуми. Сада была популярна и весьма знаменита, ее имя и портрет были занесены в список «Знаменитые гейши Токио», честь оказаться в котором доводилась очень немногим представительницам этой профессии.
В 1894 году Якко вышла замуж за своего поклонника актера Каваками Отодзиро и украсила его труппу на правах примы. Театр взял на вооружение многие традиции кабуки, но его репертуар состоял из европейских пьес. Через шесть лет труппа пустилась в череду бесконечных гастролей, где Сада-Якко выступала и как драматическая актриса, и как танцовщица – она исполняла ритуальные танцы гейш, чем прославилась. Однако европейские антрепренеры запретили ей пользоваться традиционным гримом, делавшим лицо танцовщицы похожим на маску, кроме того, в ее контракт было вписано, что артистка должна улыбаться публике. Она танцевала перед президентом США и принцем Уэльским, ее обожали во Франции, лучшие художники писали портреты таинственной Сада-Якко, ее фотографии украшали обложки журналов, и, несмотря на замужество и рождение сына, расклеенные по городам афиши сообщали публике о приезде знаменитой гейши.
На гастроли в Германию Сада-Якко везла не только свои танцы, но и всю труппу со сделавшимися знаменитыми авангардными спектаклями, а также единственного сына Отодзиро.
Последняя капля
В назначенный день Айседора сошла с поезда на вокзале в Берлине и, взяв извозчика, попросила довезти ее до гостиницы «Бристоль», где Лои Фуллер сняла чуть ли не весь этаж для себя и своей свиты.
На этот раз Айседоре не приходилось выискивать самые дешевые апартаменты, так как за все платила Фуллер. При виде приехавшей Айседоры Лои раскрыла ей свои объятия и расцеловала, представляя свою новую знакомую компании. Айседоре было предложено занять ее номер, кто-то из помощников Лои взял ее сундучок, с платьями и книгами. В честь сбора всей труппы Фуллер давала шикарный обед, после чего сама она должна была отправиться в «Винтергартен», где был запланирован спектакль. Ну, разумеется, туда за ней устремилась и вся веселая компания.
Лои Фуллер и Сада-Якко работали практически каждый день на одних и тех же площадках. И неизменно публика ликовала на спектаклях Фуллер, и… к сожалению, Германия была еще не готова постигать сложное японское искусство, так что, пользующаяся неизменным вниманием зрителей и прессы во Франции, маленькая Сада-Якко выступала почти для пустого зала.
Желая немного подбодрить ни в чем не повинную японку, Айседора и девушки из свиты Лои сговорились между собой присутствовать на всех выступлениях Сада-Якко, не важно, выходила ли она с танцами гейш или играла заглавную женскую роль в том или ином спектакле, бешено аплодируя ей и непременно вызывая на бис.
Японский «Отелло» привел немецкую публику в недоумение похлеще, нежели в свое время французскую «Гамлет». Так, в постановке великого реформатора театра Отодзиро Каваками Отелло вообще не был мавром. Правда, он был уродом, и в этом следившая за спектаклем Айседора находила особый трагизм жизни смелого и сильного генерал-майора Ваширо, назначенного губернатором Формозы, когда при участии китайских пиратов там вспыхнуло восстание.
Оказавшись на берегу, он познакомился с Томой-Фуд-жи (Дездемоной, Сада-Якко), стройная фигурка которой была еще более стянута модным, изящным американским туалетом. Дочь графа Банжо-Фура (Брабанцио), министра финансов, она сразу же производит на Ваширо неизгладимое впечатление, но, что самое странное, она тоже сразу же влюбляется в урода генерала.
Отец против брака, так как желает выдать дочь за сына директора банка Кокотори (Родриго). Вскоре появляется Годза-Ия (Яго), тут отступлений от текста не наблюдалось, должно быть, японцы считали, что предатель – и в Японии предатель, Бьянка же вдруг сделалась гейшей из Токио.
По пьесе, Дездемона должна петь народную песню, но японский этикет не позволял даме, занимающей высокое положение, опускаться до мужицких куплетов, поэтому в спальне Дездемоны на самом видном месте располагался граммофон.
