Уф, двери отворились сразу, все на месте, сигнализация
пискнула, у меня три секунды, чтобы отключить, а еще две секунды на отключение
добавочной, тайной проводки. Я сделал все, ничего не забыл, но внутри
оставалась тянущая пустота, быстро разрасталась в чувство огромной потери.
– Работа! – крикнул я из коридора.
Комп включился и, пока я забежал в ванную смыть пот и грязь,
он подготовился к работе и даже вошел в директорию, где и хранится моя работа.
Моя Главная работа. Мое все, из-за чего живу. Ради чего пришел в этот мир, ради
чего занимаюсь черт знает чем, даже этой допотопной и примитивной инфовойной,
которой придет конец с момента публикации моей книги…
Из окна на пол упал косой луч заходящего солнца. Проходя
мимо, я ухватил взглядом – с семнадцатого видно далеко! – прекрасный
бульвар Ушакова во всю длину, ровные асфальтовые дорожки, цветочные клумбы,
гуляющих стариков и молодежь, парочки на лавочках, группки молодежи. Весело
визжащая детвора носится на роликах, маленьких самокатах, трехколесных
велосипедах, на скейбордах, прыгает щенок за мячиком, а вон там на зеленый
газон поставили плетеную корзинку, вытаскивают крохотных щенков знакомиться с
травой…
На экране высветилась надпись игердлой – шрифтом, который я
сам создал для моего труда, что перевернет мир. Сейчас нажму кнопку и войду в
этот новый молодой мир.
Я машинально щелкнул по пиктограмме «Сгенерировать пароль».
Высветился длинный ряд цифр и символов, я скопировал в буфер, перенес в окошко.
Машина недоверчиво переспросила, заменить ли старый на новый, это за сегодня
уже третий раз, я сказал «да», она вздохнула и немного пошелестела кулером,
удивляясь человеческим причудам.
Вообще-то я, конечно, обнаглел или обленился, как верно
определил Лордер. Сперва работал только на съемном диске, это стопроцентная
гарантия, что если какой-то суперхакер и сумеет влезть в комп, то отыщет только
системные файлы, что заставляют машину работать, но моей работы там вообще нет
– она в ящике стола или даже в моем кармане на отдельной железке, никуда не
подключенной. Но, как показала практика, с вводом
двухсотпятидесятишестизначного пароля случаи несанкционированного доступа
прекратились, взломы баз данных остались только в голливудовских блокбастерах.
Такой пароль можно взломать в результате кропотливой работы в течении двух-трех
лет, постепенно подбирая по одной цифре, но защита поставлена простая и самая
эффективная: пароль можно менять хоть каждый день! И с таким трудом найденные
первые цифры пароля сразу оказываются неверными…
– Кофе! – крикнул я в сторону кухни. –
Крепкий, с сахаром!
Палец мой опустился на клавишу, сердце трепыхнулось в
предчувствии. Вообще-то у инфооружия есть один серьезный недостаток. Настолько
крупный, что, возможно, сводит на нет все достоинства. Инфооружие, даже очень
точно нацеленное, осколками все же попадает и по создателям. К примеру, чтобы
разрушить твердыню СССР, создали теорию о полной свободе личности, когда
трахайся с кем хочешь, смотри порнуху, никаких ограничений, в магазинах все для
желудка, в библиотеках – любые книги, хочешь – про науку, хочешь – про
сексуальную технику и извращения.
…но это оружие, разрушив СССР, как считали и все еще
считают, одновременно превратило их страну в такое вонючее гниющее болото, что
арабский мир стал добиваться полного уничтожения этого нарыва на теле планеты,
нейтралы заговорили о том, что хорошо бы Америку закрыть, почистить, а потом открыть
снова, а верные союзники Юсы стыдливо заговорили, что Юсе нужны реформы, так
как она существует только за счет притока работающих эмигрантов, а коренные
юсовцы не хотят ни учиться, ни работать, а только panem at cirzenses…
Но эти мелочи видны всем. А мы, инфисты, во всех сценариях
будущего не видим Юсы вовсе. Падение ее будет страшным, во сто крат страшнее
падения СССР.
Потому я в своей Главной Книге, разрушая старое,
одновременно выстроил совершенно новый мир. С новой моралью, новыми целями,
иными взглядами. Эта книга заменит Библию, Евангелие, Коран и все последующие
религиозные, философские и политические учения. Это будет Книга всех книг, это
будет нечто, объединившее в себе веру, науку, религию, культуру, этику. Здесь у
меня расписано все-все, каждый шаг человека…
Файл все не открывается, я постучал по клавище еще разок.
Теперь надо побыстрее убрать баги, почистить и – можно в массы! А бомба будет
страшной разрушительной силы. Уже проверил, хоть и поневоле, на шестерых тайных
правителях мира. Враг, поверженный силой, еще может оправиться, но побежденный
инфистом – побежден полностью. Это они сразу же развернули корабль, вызвали
вертолет, а на берегу меня уже ждал автомобиль, что с воем сирен доставил в
аэропорт. Как это все билеты проданы. Он должен лететь немедленно. Кто-то
предложил свой самолет, но на оформление документов уйдет больше времени, и
кончилось тем, что каких-то пассажиров просто не допустили в самолет, и вокруг
меня оказались даже свободные места, дабы никто из двуногих не осквернял вблизи
воздух своим дыханием…
Файл не открывался, я постучал по спэйсу, что-то совсем
медленно идет, не завис ли… Сердце дрогнуло, трепыхнулось, холодная рука
накрыла его, как теплого цыпленка и сжала. Я вскрикнул от острой боли.
На экране высветился чистый лист. Прямо в мозг ударила, как
раскаленным шилом, крупная надпись красным: «Диск переполнен, ваш текст удален.
Привет от Охренника!»
Я тупо смотрел на девственно чистый экран. Потом в глазах
защипало, в груди стало тяжело и очень больно. Некоторое время смотрел сквозь
мутную пелену, потом по щекам побежали горячие струйки. Взор очистился, я
суетливо вытер щеки, но слезы бежали, капали с подбородка, а он дрожал, трясся,
я разевал рот, как рыба на берегу, мне стало трудно дышать.
В голове ни единой мысли. Как в сердце ни единого шевеления.
Похоже, я уже умер или умираю. Даже сердце все тише и тише… В черепе звон,
долгий, непрекращающийся. Громче не становится, но и не утихает…
Я потер ладонями виски, но звон не прекращался. Наконец
дошло, что это звонят в дверь. Кристина, мелькнула мысль, ноги с трудом
распрямились, я потащился к двери, как впервые вставший после сложной операции,
даже придерживался за стену.
Отдернул щеколду, толкнул дверь, против обыкновения даже не
заглянув в глазок. В коридоре полумрак, лампочка перегорела, а дальняя освещает
три черных силуэта. Сердце мое упало, но тут же горькая мысль стукнула в мозг:
да пусть хоть из гранатомета в упор. Я свое уже сделал. Теперь можно. Уже
ничего не вернуть, не исправить.
Передний из мужчин шелохнулся, свет упал чуть сбоку, да и
глаза привыкли, я рассмотрел среднего роста господина в очках в золотой оправе,
холеного, импозантного. От него, как от председателя Центробанка, пахнуло
огромными деньгами. Просто несметными. Второй оказался худой и желчный, с красными
воспаленными глазами. Если снять с него штаны, то и задница, наверняка,
красная, в мозолях – примета программиста. Третий – поджарый, весь из тугих
мышц, явно невероятно быстрый, как мой проц, под небрежно выпушенной поверх
брюк рубашкой я заметил зловещую выпуклость кобуры скрытого ношения.
