– Барбос, ко мне!
Барбос примчался с готовностью, спросил взглядом: а где
палка? Или хотя бы кольцо?.. А что бросать будешь?
– Ничего, – ответил я, – домой пойдем.
Он хрюкнул в великой обиде и недоумении, посмотрел мне в
глаза, стараясь увидеть, что я шучу. Обычно мы гуляем около часа, а если
встречаем собачников, то и пару часов. А тут прошло всего с полчаса…
– У меня свидание, – объяснил я этой наглой
зверюке, – рабочее, деловое. Это на простые можно опаздывать, а на рабочие
– нельзя. Тем более что женщина придет ко мне домой…
Он посмотрел на меня с укоризной. Я развел руками. Да,
придет молодая красивая женщина, и как-то само собой разумеется, что рано или
поздно окажемся в одной постели. Или коитус не произойдет не там, но это
неважно. Во времена молодости моего отца еще говорили о Единственной, что
где-то ждет, но мы, более практичные и трезвые, понимаем, что если даже та
Единственная и ждет нас где-то в Австралии, то мы никогда туда не доберемся.
Она может ждать даже в соседнем городе, а то и в соседнем микрорайоне, но у нас
разный режим работы, мы выходим на разные улицы к транспорту, у нас нет
возможности встретиться.
Потому, вздыхая о Единственной, мой отец спал с женщинами из
своего конструкторского бюро, его шофер Вася – с девками из диспетчерской, а я
вот с женщинами из литсреды. Помню, как-то мне приписывали в пору моего
начинания в литературе, что я спал с редактрисой в корыстных целях, но с кем
еще было спать, если я чаще всего видел сотрудников редакций? А почему не с
уборщицей в той же редакции, так та редактриса была в то время самой красивой
женщиной «Радянського пысьменныка», крупнейшего издательства, да и вообще
исключительно красивой женщиной. А уборщицу я оставил для вас, надо же
делиться!
Кусты трещали, распахивались, как тростник, это Барбос,
наверстывая упущенное, носится, подобно дикому кабану, успевая подхватить и
зазевавшуюся лягушку, и прыгнуть на дерево, где белка на вершине, и просто
пробежаться, подражая лосю.
А моя мысль, такая плавная и ровная, блаженно течет и течет
без помех и порогов. Это когда бьюсь над образом или идеей для романа,
приходится ломиться через каменные стены, а сейчас вот легко и во всех красках
представляю, что это случится либо сегодня, либо завтра… но, скорее всего,
сегодня. Мы будем лежать на диване, ее легкие чуткие пальчики будут чесать мне
интимные места, а в паузах между делом будем говорить и о литературе.
Да, в случае с Кристиной, голову даю на отрез, что мне даже
не придется быть инициатором, сама в первый же день преспокойно и умело трахнет
меня, а потом объяснит, что это в чисто деловых целях: я буду с нею гораздо
откровеннее, раскованнее, а она сможет лучше вести мои дела.
В гениталиях приятно потяжелело, я ощутил там жар, свистнул
Барбосу уже повелительнее и пошел к дому.
Консьержка раскланялась приветливо, я один из тех, кто
платит без задержек, а в наше время уже и это диво, Барбос повилял ей обрубком
хвоста и лизнул в нос. Двери лифта распахнулись сразу, а дома у меня уже и
кофе, и печенье, и всякие сыры с колбасками.
Комп услышал меня из прихожей, а пока я сбрасывал обувь, он
уже тихонько гудел, проверялся, гонял вирусов, даже в нетерпении попробовал
начать дефрагментацию: я, видите ли, напрасно поперся в душевую.
У него 600 гигагерц, хард на 400 терабайт, и то и другое на
сегодня – предел. Говорят, что вообще 750 предел всему. Даже теоретический, так
как эта скорость ограничена вообще скоростью нейтронов, но, думаю, умельцы
сумеют обойти и этот запрет, как уже обошли тысячи других. Хотя для моей
работы, если честно, и сотни гигагерц вполне хватило бы, да и столько
терабайтов ни к чему. Я пока что не сумел его забить и на четверть, хотя
сбрасываю туда фильмы без счета.
Но я люблю навороченные компы, как кто-то любит новейшие и
самые мощные автомобили или роскошные дачи на Карибах. У меня бабок не хватает
на роскошный «Бентли», тем более не потяну виллу за бугром, но если опять же
честно, мне по фигу на чем ездить, а дача на Карибах мне и даром не нужна. Зато
у меня самый крутой комп, самый лучший велосипед и самая умная и красивая
собака на свете.
И даже самый красивый литагент, добавил кто-то внутри. Я
насторожился, огляделся. Черт, а это откуда?.. Чтобы поставить на стол такой
крутой комп, пришлось потрудиться, то же самое и в отношении лисапета, что по
цене, как новенький автомобиль. Собака лучшая на свете уже потому, что это моя
собака, а вот литагент откуда такой эффектный?.. Это только в сказках такая
халява: дал объяву, а к тебе сразу красотка на шею! И с предложением всех-всех
услуг. Но понятно же, что литагенты в массе своей – пронырливые мужички с
юридическим образованием, а та малая часть женщин, что тоже литагенты, –
серые невзрачные библиотекарские мыши, бывшие редакторы, неудавшиеся
издательские работники.
Звякнул телефон, я сказал: «голос», и комната сразу
посветлела от теплого и веселого голоса:
– Привет, это я, Кристина. Не сильно отрываю от
работы?.. Спасибо. Отыскала ребят, что берутся составить карту всех похождений
ваших героев. Распишут до мелочей.
Я поинтересовался:
– Это их не слишком напряжет?
Ее смех раскатился по всей квартире:
– Шутите?
– Серьезно. Не хотел быть кому-то в тягость…
– Они счастливы! Безумно счастливы. Вы же знаете, такие
люди есть, их только найти…
– Спасибо, – ответил я. – Я знаю, есть вообще
толкинутые, булгакнутые, рерихнутые…
– А теперь уже есть и факельнутые, – сообщила она
почти злорадно. – Это ничего, что я уже готовлю предварительный план
работы?
– Хорошо бы взглянуть, – сказал я.
– На предварительный? – перепросила она. –
Окончательный вариант будет готов дня через три, а предварительный – хоть
сейчас. Вообще-то предпочитаю по емэйлу, но надо кое-что обсудить. Когда
привезти?
У меня с языка едва не сорвалось: «Да прямо щас!!!», –
но я мысленно ухватил себя за горло так, что язык выпал и посинел, глаза
выпучились, а рожа покраснела. Я ослабил пальцы, горло сделало осторожный
вздох, и я сказал раздумчиво, так это должно было выглядеть:
– Ну, я стандартно работаю, как и большинство профи, до
двух… Потом – свободен.
– Значит, в три?
– Годится, – ответил я и добавил, не удержавшись:
– Жду.
– Договорились, – прозвучало в трубке.
Послышался щелчок, я остался наедине с собой и компом, но в
комнате стало светлее и радостнее, словно ее раскатившийся смех оставался в
квартире под столом, диваном, стульями.
Я повернулся к компу, на крутящемся кресле это в
удовольствие, но что-то, что-то не восхотелось это… творить, создавать, лепить
нетленку. Абсолютно неверна, хоть и красива фраза Льва Николаича: «Если можешь
не писать – не пиши». Лев Николаич вообще был мастером многих сентенций, коим
сам не следовал, иначе не стал бы тем, кем стал. Да и нет на свете писателя,
который любил бы по двадцать раз переписывать рукопись, как делал это Лев
Толстой, иногда поручая это жене, но правку все же вносил сам, а это гадкий и
нетворческий труд.
