Я сказал с некоторым раздражением:
– Я?.. Я счастлив! Да, я счастлив, что этим бумажным
книгам пришла хана!.. Капут, звиздец, копыта кверху и хвост набок. Осточертело
объяснять, оправдываться, уверять, что меня не так поняли, что я не то хотел
сказать, тыкать пальцем в текст и говорить, что здесь же вот написано, что ж вы
так?.. А мне в ответ тычут в те же буковки и нагло так мне отвечают, что они-де
поняли вот так!.
Он хорошо и вкусно расхохотался.
– И что не так? Это значитца, произведение
многозначное. Неординарное даже. Чего еще?
– Да мне охренела такая многозначность, когда понимают
не так! Я хочу, чтобы меня понимали так, как я задумал, как сделал!.. А каждый
ублюдок толкует мои книги, как ему хочется. Один видит разгул насилия, другой
нашел патриотические струны, третий увидел призыв бросить все и бежать в Африку
спасать пингвинов!.. Ну где у меня пингвины, где?.. Так нет же, этот идиот разразился
статьей, где меня долбает именно за пингвинов!. А сотни других идиотов, что не
читают мои книги, но читают «Обозрение», поверят, что у меня такая херня, и
будут говорить, о, этот Владимир Факельный? Который призывает бросить все и
бежать в Африку спасать пингвинов?.. Нет, несерьезный автор. Я таких не читаю.
Он тонко улыбнулся.
– Владимир Юрьевич, но ведь и ваши видеороманы ценят
как раз за многозначность! Помню, я прочел одно, жена – другое, сын – третье.
Потом давал читать сотрудникам. Каждый, представьте себе, увидел свое!
Я отмахнулся.
– Ту многозначность я запрограммировал сам. И сам до
конца проработал все линии развития. И все хлесткие концовки придумал сам, сам
нарисовал все-все, вплоть до прилипшего листика на сапоге в финале. Так что не
надо мне о ложной многозначности!
– Гм… А мне уши прожужжали… Я еще подумал, что придется
выбирать только одну линию, а это непросто. Что вы думаете по этому поводу?
Я пожал плечами.
– Я не киношник. Все лезут с советами, как писать
роман, так что поостерегусь советовать, как снимать кино. Одно бесспорно: в
схватке с книгами нового поколения кино явно проигрывает..
– Вы уверены?
– Факты…
Он в задумчивости потягивал вино, словно это был виноградный
сок.
– У кино есть особенности, которых не будет у книг.
Во-первых – широкий экран, во-вторых – множество народа в зале… Уже это создает
некую атмосферу. Видеокнигу можно смотреть-читать с экрана ноутбука или
пальмика, лежа без штанов в постели или сидя на унитазе, что, согласитесь,
снижает особую атмосферу приобщения к искусству… А у нас ваш роман будут
смотреть в кинозалах, все прилично одетые, почти все чувствуют некое единство…
Да, теперь посещающие кинотеатры – уже отдельный тип людей. Это раньше, когда
не было телевидения и видеомагов, в кино ходили все! Теперь все разделились…
Ходящие в кино стали чем-то вроде собачников. Те тоже отдельная социальная или
психологическая категория, основанная на общности взглядов и вкусов. И даже
уровня жизни… Словом, ваш роман будет ориентирован именно на такой слой
населения. Вы об этом не думали?
– Для меня это ново, – признался я. – Надо об
этом подумать.
– Но в принципе мы договорились?
– Да, – сказал я. – Но только сценарий пишите
сами, все остальное делаете тоже сами. От меня только авторские права. Обещаю
не досаждать придирками… но и от меня не ждите помощи. У меня своих дел выше
крыши. Да и не уверен, если честно, что сумеете достать необходимую сумму. Ко
мне уже столько раз обращались с предложениями снять фильм по моим книгам!
– И как?
– Даже сценарии уже делали!.. Но денег всегда не
оказывалось.
– У нас будут, – пообещал он. Посмотрел на меня
хитрым глазом, расхохотался. – Дело в том… гм… что я сам распорядитель
одного киношного фонда!
Гости попросили свозить их в Крылатское. Я подумал, что там
открылся новый вещевой рынок, но на этот раз однокашнику восхотелось смотреть
соревнования. Я не сразу вспомнил, чем же он увлекался: греблей или
велоспортом, и то и другое в Крылатском, а спросить неловко.
Доверился интуиции, привел на гребные соревнования. Приятель
в восторге, мы с его женой скучали. Она думала о магазинах, которые успела бы
за это время, я – о своей Главной Книге, изо дня в день откладывается,
тормозится из-за этих мелочей быта, черт бы его побрал, надо и с этим что-то
делать…
Руки сами вытащили из нагрудного кармана пальмбук. Крохотный
экранчик засветился, и тут этот чертов болельщик сразу забыл о соревнованиях,
повернулся ко мне всем телом, в глазах азарт:
– В тетриквест играешь?.. Что, не играл?.. Ну и дикие в
Москве люди!
Я успел убрать с экрана текст до того, как он заглянул,
промямлил:
– Да я, собственно… в другие игры…
– Какие?
– Другие, – жалко сказал я. – И жанр, и
масштабы иные…
– А-а-а, – сказал он понимающе, – это рэпэгэ,
что ли?..
– Не совсем, – ответил я, – скорее… ну, даже
термина такого еще нет…
Он почесал в затылке.
– Черт, как техника быстро шагает!.. Уже вспотел,
догоняя. Как думаешь, скоро остановится? Или хотя бы притормозит?
– Нет, – ответил я с полной уверенностью, –
но свернет – это точно.
Он не понял, конечно, почему я отвечаю с железобетонной
уверенностью, от канала раздались вопли, крики, звуки труб на трибунах, он
повернулся и тоже начал свистеть и орать.
Во второй половине дня я с тихой радостью сообщил, что у
меня лекция, оставил их на Манежной площади. Пусть исследуют подземный город
магазинов, а я примчался домой, успел побриться, а когда менял рубашку, в дверь
позвонили. Кристина «заскочила по дороге», как будто я живу все еще на
Тверской, а не в Южном Бутово. Договоры, проекты, варианты встреч с нужными
людьми и новых возможностей. По обыкновению, сразу в душ, я долго слышал плеск
воды, но если бы попросила принести полотенце, то я, разумеется, не услышу:
музыка, музыка, музыка, объемный звук, дивные басы, просто дрожит воздух…
Вышла свеженькая, чистая, упругая, с холодной даже на взгляд
кожей. Если пытается соблазнить, то подход неверен, разогретые и потные на меня
действуют сильнее. Хотя, конечно, смотреть на такую приятнее, чем на толстую и
потную.
– Сегодня на лекцию, герой? – спросила она
задорно.
– Да вот подписался…
– Странно, – заявила она – Я вас считала только
писателем. Правда, очень удачливым. Который чем-то угодил плебсу. Соседи в вас
видят только собачника. А эти, из ФСБ, увидели в вас инфиста… к тому же не из
последних!
– Может быть, – спросил я скромно, – они не
так уж и ошибаются?
– Не знаю, – ответила она с неуверенностью, –
не знаю… Но они вас считают просто героем.
