Бережняк вскинул руку и произнес красивым бархатным голосом,
не поднимаясь с места:
– Но что, по-вашему, не укладывается в рамки экономики?
Если не касаться пьяной разборки подростков, а взять действительно крупные
подвижки…
– Хорошо, – ответил я, – вот вам пример,
который уж никак не уложить в рамки экономики. Или в рамки «вакуума власти». В
самом отсталом районе Аравии, удаленном от центров культуры и вообще даже от
торговых путей, родился и жил неграмотный пастух Мухаммад. Жил в бедности, лишь
в двадцать пять лет женился на богатой вдове, а к сорока годам создал то, что
мы называем исламом, начал проповедовать, получил власть сперва в Медине, затем
стал правителем всей Южной Аравии.
Они слушают внимательно, поглядывают на экраны, где
моментально оцифровывается звук и бегут слова.
– Никогда бедуины не собирались в большое войско.
Никогда на их счету не было побед, но под знаменем Мухаммада они, численно
намного уступающие таким соседям, как персидская империя Сасанидов или
сверхмогучая Византийская империя, били их с легкостью! Молниеносно покорили
всю Месопотамию, Сирию, Палестину, отняли у Византии Египет, а могучее
персидское войско было разгромлено и уничтожено в двух решительных битвах… не
буду вас утомлять датами и названиями, так как это в нашем случае неважно.
Медведев улыбнулся, я понял, что у него на дисплее уже
появились города Кадиссия и Нехавенде, где окончательно исчезла персидская
армия. Возможно, сейчас у него там арабские конники рубят и повергают отборные
персидские войска.
– Затем арабы, – продолжал я, – захватили
Северную Африку, дошли до Атлантического океана, переплыли Гибралтар и покорили
Испанию!.. Страшная угроза нависла над всей христианской Европой, тем более что
мусульмане дошли до центра Франции. К счастью для Европы, в исламе произошел
раскол на шиитов и суннитов, начались распри, стало не до завоеваний, и
экспансия прекратилась. Через семь веков испанцам удалось все же вытеснить
арабов с полуострова, но все остальные завоевания ислама сохранились. И все это
благодаря одному-единственному человеку! Он все это сделал благодаря своей
великолепной инфистской идее: которую назвал исламом. Да, он один! Даже Христос
не сам создал свое христианство, а только заложил пару основных идей, а все
остальное сделали Павел с учениками, а Магомет сам надиктовал весь Коран, при
его жизни был записан полностью. С того времени вот уже тринадцать столетий он
регламентирует жизнь всех мусульман на свете.
Медведев вскинул руку.
– Прошу, – пригласил я.
– Если бы не Коран, – сказал он, – арабский
язык бы исчез. Он уже исчезал в то время, распадаясь на множество диалектов, но
Коран сделал его всеобщим языком общения.
– Верно, – согласился я. – И вообще, если уж
на то пошло, в истории множество таких личностей, что не будь их, мир был бы
совершенно другим. Сколько ни говорили глупостей, что, мол, не появись Гитлер,
кто-то другой бы возглавил нацистов и все было бы так же в точности, это
глупость. До Гитлера никто не поддерживал национал-социалистов, что были одной
из сотен крохотных партий. Только он лично сумел сделать ее единственной силой,
поднявшей Германию из пепла послевоенной разрухи, и когда он покончил с собой,
закончила свое существование и партия.
Бережняк поднял руку.
– Простите, но ведь идеи нацизма живы!
– Что вы имеете в виду?
– Но даже в России есть движение русских нацистов… или
те же скинхеды…
Я развел руками.
– В Германии до Гитлера тоже были свои скинхеды. Но не
приди к ним он, гений своего рода, они так бы и остались этими скинхедами.
Много у нас скинхедов? Велико их политическое влияние?.. То-то и оно, один
человек и сейчас может изменить мир. Да так круто, что…
Я умолк, покачал головой. Они все молча смотрели на меня,
очень серьезные, с застывшими лицами, словно в аудитории пролетел незримый
ангел, призывая всех к великому вниманию, сейчас будет сказано нечто великое,
меняющее их жизнь.
– Еще один пример, – сказал я, превозмогая себя,
потому что лекция еще только началась, – уникальность Ленина. Понятно же,
что как ни сильна была фракция марксистов-коммунистов в России, она никогда не
сумела бы добиться вообще права голоса, если бы не появился Ленин. Именно он
собрал все разрозненные группки марксистов и объединил их в единую мощную
партию, что в Западной Европе сделали уже потом с огромным опозданием и то лишь
по примеру России. Но даже Ленин, если бы не вел удивительно умелую политику,
не смог бы обеспечить своей партии захват власти в стране, а затем и суметь ее
удержать. Критических моментов было слишком много, когда лишь его личное
влияние перевешивало все доводы. Это и при захвате Зимнего дворца с его
знаменитым: «Вчера было рано, а завтра будет поздно», и при встрече на Финском
вокзале, и при подписании Брестского мира, когда все члены ЦК во главе с
Дзержинским были против…
Медведев обменялся взглядом с девушкой, которую я продолжал
называть про себя Мерилин Монро, она под нее и косит, она кивнула, и оба
уставились на меня.
– Не будь Ленина, – продолжил я, – все
историки сходятся во мнении, история России пошла бы по другому пути. А вместе
с ней, как вы все понимаете, и всего мира. Россия осталась бы
капиталистической, вместе с остальной Европой довоевала бы с Германией, не было
бы гражданской войны… Каким был бы мир? Стало бы России лучше или хуже –
ответить никто не может, слишком много факторов, которые учесть просто
невозможно. Одно ясно, сейчас мы жили бы в совершенно другом мире.
Медведев сказал громко:
– Или не жили бы вовсе.
Я кивнул.
– Совершенно верно. Никто не может сказать даже
приблизительно, каким был бы мир. Так что меняют его именно личности, что бы ни
говорили политизированные болтуны о великой роли народных масс. Ни хрена они не
решают, как не решали и раньше, когда в самом деле были силой. Даже во времена
Пугачева, когда именно массы опрокидывали троны, нужны были пугачевы, стеньки
разины, болотниковы, лжедмитрии, чтобы эту массу воспламенить, возглавить и
повести. Сейчас эти массы ведут инфисты, хотя народу кажется, что они, народ,
сами добровольно и осознанно идут за некими вождями. То есть вы поведете…
Медведев переглянулся с Мерилин Монро, она чуть наклонила
голову, он поинтересовался:
– Основное оружие – книги?
Я развел руками.
– Сейчас ситуация с книгами весьма напряженная.
Началась еще с того времени, когда в быт только начали входить видеокниги.
Читать стало некогда, все предельно заняты, реальностью стала горькая шутка:
«Вот выйду на пенсию и тогда закончу свою вторую книгу… – Вы
писатель? – Нет, читатель…» С другой стороны, не так обидно, что наши
книги, которые мы пишем по году, прочитывают за сутки и больше к ним не
возвращаются. Теперь же с видеокнигами возятся намного дольше, от двух недель
до трех-четырех месяцев.
