Из-за нерешенности инженерных вопросов к реальному проектированию не удавалось приступить до начала 1980-х годов. Только в 1982 году появился первый проект детальной планировки Коломяг, однако его реализацию вновь отложили более чем на пять лет. В середине 1980-х годов Коломяги все так же оставались тихой патриархальной деревней, к которой вплотную подошла городская застройка, — своего рода «деревней в городе». Однако уже во второй половине 1980-х годов планы властей по расселению Коломяг стали, наконец- то, приобретать реальное наполнение.
В новом генеральном плане развития Ленинграда и Ленинградской области до 2005 года, принятом в 1987 году, вновь подтверждалась экономическая и градостроительная целесообразность освоения территории Коломяг для массового жилищного строительства в 1990—1995 годах. Время поджимало, ведь Коломягам предстояло стать одной из площадок реализации программы партии и правительства, называвшейся «Жилище-2000». Как многие еще помнят, лозунг этой программы звучал так: «Каждой семье к 2000 году — отдельную квартиру». Район Коломяг должен был составить шестую часть всего нового жилищного строительства в Ленинграде на 13-ю пятилетку.
Проект детальной планировки Коломяг, рассмотренный на градостроительном совете, утвердили решением Ленгорисполкома в 1988 году. Им предусматривались постепенный снос «малоценного» малоэтажного жилищного фонда, за исключением капитальной жилой застройки, принадлежащей больнице имени Скворцова-Степанова, и зданий, имеющих историко-культурную и архитектурную ценность; освобождение территорий от предприятий и организаций, имеющих участки во временном (автостоянки, гаражи, складские базы, огородничество «Березка» и др.) и в постоянном землепользовании, а также перебазирование Малой Октябрьской железной дороги.
В зону нового жилищного строительства попадало, таким образом, 450 гектаров, на которых размещались Коломяги, Мартыновка и частично Озерки. Согласно последней переписи населения, проживало в трех поселках 3745 жителей. По плану детальной планировки, утвержденному в 1988 году, объем намеченного здесь жилищного строительства составлял 1 480 000 кв. м общей площади.
Проект детальной планировки Коломяг согласовали Госинспекция по охране памятников, комиссия союзного и российского Министерств культуры, Центральный совет Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК). Ленгорисполком своим решением утвердил проект застройки кварталов 11Б (бывшая деревня Коломяги) и 12А (бывшая деревня Мартыновка). Декларировалось, что застройка будет осуществляться «на основе конкурсной разработки прогрессивных архитектурно-градостроительных решений, обеспечивающих повышение плотности малоэтажной застройки с одновременным улучшением качества жилой среды и комфорта проживания»...
Однако на деле благие планы возведения нового жилого массива означали практически полный снос и перепланировку Коломяг, Мартыновки и Озерков. На месте прежней застройки должны были появиться широкие магистрали, рассекающие все и вся, а вокруг них — типовые многоэтажные дома. Из всей коломяжской старины в лучшем случае сохранились бы церковь и бывший графский дом у пруда.
Именно такая судьба постигла в 1960-х годах практически все бывшие старинные предместья, которые вошли в городскую черту. Старая застройка там сметалась практически подчистую, чтобы освободить место под новые кварталы массового строительства. Именно так, к примеру, исчезли бывшие северные предместья — Гражданка и Ручьи. Немного более щадящей оказалась реконструкция Лесного и Удельной — там уцелели значительные островки прежней застройки.
Конечно, жителям бывших пригородов и предместий, оказавшихся в зоне строительства, было очень тяжело и грустно покидать свою «малую родину», свои насиженные места. По воспоминаниям старожилов, многие воспринимали грядущее расставание со своим прежним образом жизни как своего рода жизненную катастрофу. Они ощущали настоящую трагедию, чем-то похожую на то, что переживали герои знаменитой повести Валентина Распутина «Прощание с Матерой».
«Нам велели выселяться из Коломяг в 1986 году, — вспоминает Наталья Александровна Малыгина (Васильева). — Наш дом на Тбилисской улице, № 13, был довольно старый, постройки 1913 года, очень красивый, обильно украшенный резьбой, однако назвать его ветхим было бы неправильно. За этот дом нам предоставили двухкомнатную квартиру в новостройках на улице Хошимина. Переезд в город воспринимался очень тяжело: мы привыкли, что есть свой дом, свой участок земли, сам себе хозяин, а тут мы оказались на десятом этаже, шумно, воздух не тот. Мама после отъезда из Коломяг ни разу там больше не побывала: она боялась, что ей будет очень тяжело видеть прежние родные места, с которыми была связана вся жизнь. И связь с коломяжскими знакомыми тоже оборвалась...»
Дом на Тбилисской улице, 13 (снесен в 1986 г.). Фото 1952 г. из семейного архива Н.А. Малыгиной
Однако тогда, в советские хрущевско-брежневские времена, когда страна, как заявлялось официально, победно строит «развитой социализм» и вот-вот придет к коммунизму, ни у кого не было сомнений в неизбежности происходящего. Ни у кого и мысли не возникало активно протестовать против экспансии города, отстаивая право на сохранение собственных деревянных домов на старых полусельских-полупригородных улицах (разговоры на кухнях как форма пассивного недовольства властью — это совсем другое дело). Расставание было горьким, но оно воспринималось как роковая неизбежность.
Справедливости ради надо сказать, что и в советское время не все активно или пассивно поддержали официально заявленную «генеральную линию». Еще в 1960-х годах, когда появился генеральный план города, согласно которому Коломяги, Мартыновка, Озерки и Шувалово подлежали новому жилищному строительству, среди местных жителей, особенно озерковцев, началось брожение. Жители Новоорловской улицы в Озерках Иосиф Наумович Бородянский и Юзеф Аркадьевич Хуторецкий еще тогда начали борьбу против «экспансии» города, за сохранение уникального природно-ландшафтного комплекса. Их борьба сводилась к обращениям в различные инстанции на самых разных уровнях. Однако это была борьба одиночек, и власти попросту не реагировали на их письма.
Во второй половине 1980-х годов опасность, грозившая Коломягам и Озеркам, стала еще более очевидной. Со всех сторон — с Выборгского шоссе, с Комендантского аэродрома — надвигалась многоэтажная застройка. Озерковцы первыми почувствовали, как резко стала меняться привычная природная среда. Это потом уже ученые-экологи выяснили, что территория вокруг Суздальских озер представляет собой единую гидрогеологическую систему с ближними и дальними окрестностями, в том числе с озером Долгим. А тогда озерковцы просто стали замечать, как резко обмелели Суздальские озера, как стала исчезать вода в их дворовых колодцах. Все это стало поводом для серьезного беспокойства: что будет дальше? Люди стали обращаться во все инстанции — так началось их «хождение по мукам».
Тем не менее возможно, что все задуманное властями в Коломягах и Озерках прошло бы как по маслу, если бы происходило до 1985 года. Но на дворе стояли совсем другие времена. Вспомните конец 1980-х годов — «перестройка, демократия, гласность». Здесь же — «неформалы», «народные фронты», первые политические партии, массовые митинги, нежданный и захватывающий «глоток свободы». И люди, поверившие в возможность самим вершить судьбы своей страны, своего родного города, а значит, и места своего обитания — «малой родины».
