Я впервые сказала об этом вслух и сама испугалась реальности. Я игнорировала эту проблему – во всяком случае, пыталась – на протяжении последних месяцев, но теперь, когда до окончания школы осталось всего полгода, прятать голову в песок казалось бессмысленным.
– Но ты же занимаешься по углубленной программе, – сказал он. – Это большая нагрузка для того, кто не планирует связывать свою судьбу с колледжем.
– Знаю, – согласилась я. – Это не значит, что я не хочу поступать. Но смогу ли я позволить себе такие расходы?
– Как насчет кредита на учебу?
– Но ведь я даже не живу с родителями и только что потеряла работу на жалкие полставки. Разве кто-нибудь, находясь в здравом уме, даст мне кредит?
– И что же ты собираешься делать после школы?
– Понятия не имею.
Я снова испугалась, подумав, что сболтнула лишнего. Вдруг он решит, что я – девчонка из захолустья, девчонка без будущего. Но, как и во время нашей недавней прогулки в парке, он не выглядел обескураженным. Он даже не отпустил мою руку. Более того, слегка ободряюще сжал ее.
– Не говори никому, – попросила я. – Ты первый, кому я в этом призналась. Я даже Эми не рассказывала. Она все еще думает, что мы вместе поедем в колледж, а у меня не хватает смелости ее разочаровать.
– Я не скажу, – пообещал он.
– Спасибо.
Он держал меня за руку, пока мы ехали в темноте. И потом, когда остановились у дома Рашей.
– Спасибо, что подвез, – сказала я.
Моя рука лежала в его руке.
– Спасибо за веселый вечер, – сказал он.
– Так, значит, тебе понравилась игра в переодевание?
– Никому не говори.
Он по-прежнему держал мою руку.
Пусть за окном бушевала лютая зима, но я чувствовала себя как в самый жаркий летний день. Каждый нерв в моем теле накалился до предела. Мышцы ломило от напряжения. Мы с Райдером сидели в машине, в темноте, держась за руки, и он смотрел на меня. Верите ли? Смотрел на меня. Смотрел мне в глаза.
Смотрел на мои губы.
Да у него самого губы – одно загляденье.
Он собирался поцеловать меня. Я это знала. И потянулась к нему, чувствуя, как сами собой закрываются глаза. Но вдруг…
Он отдернул руку, отвернулся и отстранился так быстро, что мне показалось, будто я выдумала все, что произошло за мгновение до этого.
– Так… ты не знаешь, у Эми есть какие-нибудь планы на Новый год?
Он словно вылил мне на голову ведро ледяной воды.
Я почувствовала себя оскорбленной.
И закипела от злости.
Откинувшись на спинку сиденья, теперь уже свободной рукой я отстегнула ремень безопасности:
– Э-э… Да. Думаю, у нас уже есть планы. Извини. – Мой голос прозвучал холодно и жестко.
– Очень жаль. – Он не смотрел на меня. Казалось, его взгляд был намертво прикован к рулевому колесу.
– Да, жаль. Что ж, увидимся в школе, Райдер.
Прежде чем он успел ответить – хотя не факт, что он собирался это делать, – я вышла из машины и поспешила в дом, громко хлопнув дверью.
18
– Надо что-то придумать, – сказал Уэсли, усаживаясь напротив меня.
– А конкретнее? – спросила Бьянка. Она сидела рядом с ним, потягивая вишневую колу.
Через пару дней после Рождества мы вчетвером – Уэсли, Бьянка, Эми и я – коротали вечер в «Гнезде», местном баре, популярном среди некоторых учащихся гамильтонской старшей школы.
Мы с Эми не были завсегдатаями этого заведения, но Уэсли настоял на том, чтобы мы к ним присоединились, как «в старые добрые времена». Его старые добрые времена, не наши. Нам пришлось уступить.
Уэсли выцепил ломтик жареной картошки из корзинки в центре стола:
– Зимние каникулы почти на исходе. Надо как следует оторваться, прежде чем мы вернемся в Нью-Йорк.
– Я думала, что мы здесь исключительно с целью оторваться, – заметила я.
– Так и есть.
– Позволим себе не согласиться.
– Ой, да ладно. Это клёвое местечко, – сказал Уэсли. – Кстати, им требуется персонал. Тебе ведь нужна новая работа?
– Чтобы заманить меня сюда, не хватит всех денег мира, – ответила я, поморщившись, когда компания малолеток с визгом ворвалась внутрь.
– Я солидарна с Сонни, – поддержала Бьянка.
– Эми, ты со мной, правда? – Уэсли посмотрел на сестру, которая не возражала, но избегала его взгляда, и это говорило само за себя. – Что-то не так с вами, девочки. Все здесь присутствующие согласятся с тем, что это лучшее тусовочное место в Гамильтоне.
– Я бы не сказала, что за этот титул идет какая-то борьба, – ввернула я.
Уэсли пропустил мои слова мимо ушей:
– А знаете ли вы, – его лицо расплылось в озорной усмешке, и он обнял свою девушку, – что именно здесь мы с Бьянкой поцеловались в первый раз.
Бьянка фыркнула, брызгая во все стороны вишневой колой:
– Хм, и к тому же именно здесь я впервые плеснула напитком тебе в лицо.
– Я так понимаю, случай был не единичный? – спросила я.
Бьянка кивнула, и мы с Эми расхохотались. Уэсли, однако, продолжил, ничуть не смутившись:
– Между прочим, я говорил серьезно. О том, что нам надо что-нибудь замутить, пока не началась учеба.
– Что, например? – спросила Эми.
– Ну, скажем, устроить вечеринку?
Бьянка закатила глаза:
– Опять, – проворчала она. – И для кого это веселье?
– Я не вижу, чтобы у тебя были идеи получше.
– На самом деле, – сказала она, – у меня есть одна задумка. У моего дедушки есть домик в Теннесси, в Смоки-Маунтинс
[38]. Мама все время пилит меня, просит, чтобы я привозила туда друзей на длинные выходные. Дом будет в нашем полном распоряжении.
– О, – оживилась Эми. – Вот это заманчиво.
– Действительно, здорово, – признал Уэсли.
Я уткнулась взглядом в столешницу. Деревянную поверхность покрывали имена, даты и даже ругательства, вырезанные за многие годы. Я делала вид, будто вчитываюсь в надписи, пока эти трое обсуждали предстоящую поездку в Теннесси. Я пыталась придумать что-то свое, строила собственные планы на новогоднюю ночь, но пульсирующий ритм электронной танцевальной музыки мешал сосредоточиться.
– Тогда выдвигаемся в четверг, – сказала Бьянка. – Проведем несколько дней в горах. Я предупрежу маму. Она обрадуется, что кто-то наконец решил использовать это место по назначению.
