– Привет, красавчик!
– О боже, – взвизгнула Эми. – Мне уже не по себе.
– Я бы с удовольствием пообщалась с тобой. – Я читала медленно, чувственным голосом. – Но только не в ресторане. В моей комнате гораздо уютнее. И единственное, чего бы мне хотелось, так это слизывать взбитые сливки с твоей груди.
– Сонни! – воскликнула Эми. – Только не это!
– Почему?
– Он подумает, что я какая-нибудь маньячка.
– На то и расчет. Он перепугается чересчур откровенного письма – может, даже слегка возбудится, но никогда в этом не признается – и уже больше никогда не осмелится заговорить с тобой.
– Но что, если он кому-нибудь расскажет?
– Кому он может рассказать? Его все терпеть не могут. У него и друзей-то нет.
Она вздохнула. Я сочла это знаком согласия и продолжила:
– В своем письме ты упомянул о моей подруге. Сонни тоже хотела бы присутствовать при нашем разговоре. Она любит наблюдать за мной, когда я встречаюсь с парнями. Хотя недавно я нашла в ящике ее комода несколько отвратительных кукол вуду с лицами моих воздыхателей. И кое с кем из этих ребят действительно случились серьезные неприятности. Надеюсь, перспектива сломать пару костей тебя не отпугнет?
На этот раз Эми хихикнула. Еле слышно.
– Скажу прямо, Райдер, я так рада, что ты написал мне. Я положила на тебя глаз, как только ты появился в нашей школе. Я пыталась не подавать виду, но, признаюсь, вот уже несколько месяцев я создаю у себя в шкафу мемориал в твою честь. Ничего особенного – просто немного фотографий, которые я сделала на телефон, когда ты не видел, и скульптура в полный рост из мусора и жвачки, которую я отколупала из-под твоей парты.
– О, меня сейчас стошнит! – сморщилась Эми. – Фу.
Я продолжала:
– Не терпится показать тебе мой шедевр. Знаю, ты оценишь его по достоинству. Так что давай встретимся. В пятницу вечером. Я хочу поразить твое воображение, Райдер. Ты даже не догадываешься, что тебя ждет. С любовью (потому что я действительно влюблена в тебя), Эми.
Я откинулась на спинку стула, восхищаясь своим блестящим слогом. Эми тоже хихикала, но выглядела немного нервной.
– Надеюсь, ты не собираешься это ему отправлять, – сказала она.
– Да, – согласилась я. – Это круто. Прямо крик души. Но ты ведь не можешь отрицать, что любовное письмо получилось просто потрясающим.
– Конечно, – сказала Эми.
– Я сохраню его, – пообещала я. – Наверняка тебе захочется перечитать его однажды, когда я стану знаменитой поэтессой… или криминальным авторитетом, за которым будет охотиться вся полиция. Смотря что раньше случится. В любом случае это будет стоить дорого.
Я наклонилась вперед, чтобы нажать «Сохранить», но Эми случайно задела меня локтем, и моя рука дернулась. Вместо «Сохранить» я нажала «Отправить».
– Ой.
Эми заметила это в ту же секунду, что и я. Ее глаза расширились, и она зажала рот рукой:
– Что это было?
Я заглянула в черновики, надеясь увидеть его сохраненным в папке неотправленных писем. Но нет.
– Оно ушло, – вымолвила я.
– Нет, нет, нет! – в ужасе воскликнула Эми. – О боже.
– Ну… зато он больше не пригласит тебя на свидание? – предположила я, пытаясь ее утешить. – Черт. Извини. Я не нарочно. Клянусь.
– Знаю. Это я тебя толкнула. – Она прикусила ноготь на мизинце. – Какой кошмар. Не могу поверить, что мы это отправили. Это гадко и… Его ведь уже не вернешь обратно, да?
– Так уж устроен интернет.
– Черт. – Она закрыла лицо руками. – Надеюсь, он это не прочтет.
– Может, и нет, – сказала я. – Может, догадается, что совершил ошибку, пригласив тебя на свидание, поймет, что у него нет никаких шансов, и не станет проверять почту. Убережет свое сердце от удара. Думаю, это вполне вероятно.
Эми скептически посмотрела на меня.
– Я серьезно, – вырвалось у меня.
Но на самом деле я лишь пыталась утешить Эми. Я знала, что Райдер прочтет письмо. Не такой уж он идиот. Оставалось лишь надеяться, что он никому его не перешлет. Если Эми станут дразнить, я себе этого никогда не прощу.
Впрочем, я не стала ее переубеждать, зная, каково ей сейчас. Лучше бы я не дергалась и продолжала упиваться своим горем, валяясь на кровати.
– Я должна послать ему письмо с извинениями, – сказала она.
– Нет, я сама. Это я написала глупость, мне и отвечать.
– Ты уверена?
– Абсолютно. – Мне совсем не хотелось каяться, но я понимала, что должна это сделать ради Эми.
– Спасибо тебе, – сказала она. – А теперь пошли спать. Я совсем без сил.
– Да, я тоже устала, – ответила я. – У меня уже глаза слипаются.
Это была не последняя моя ложь в ту ночь.
3
Я притворялась, что сплю, пока не услышала храп Эми. Меня всегда удивляло, что столь восхитительное создание может издавать такие чудовищные звуки. Храп, раз в десять громче ее обычного голоса, исходил из самой глубины гортани. В обычной жизни Эми совсем не походила на дебилку с открытым ртом, но ночью!.. О господи.
Раньше меня это напрягало. Когда мы устраивали девичники с ночевкой, я не могла сомкнуть глаз и всю ночь таращилась в потолок. Но со временем я настолько привыкла к демону, который по ночам вселялся в тело Эми, что стала воспринимать ее храп как колыбельную, исполненную горловым пением.
Но только не сегодня. Этой ночью мной овладела бессонница.
Я медленно проползла по широкой кровати и перелезла через Эми, стараясь не потревожить ее. Она продолжала храпеть. Теперь ничто не остановит эти рулады до самого утра – пока кто-нибудь ее не растолкает. Эми возвела понятие «засоня» на совершенно новый уровень.
Но, даже зная это, я на цыпочках ступала по ковру, пробираясь к письменному столу. Я схватила ее лэптоп и выскользнула за дверь.
Дом Рашей всегда поражал меня своей нелепой архитектурой. Три этажа, гигантские ванные комнаты, огромные гардеробные, а в спальне Уэсли был даже причудливый балкон. Однако больше всего мне нравилась комната отдыха. Она находилась в конце коридора и представляла собой мечту любого подростка. Там стояли бильярдный стол, огромные удобные диваны и подаренный Эми на семнадцатилетие старомодный автомат для игры в пинбол. Но главное – мало кто знал о существовании этого занятного помещения.
Мне доводилось бывать на вечеринках в доме Рашей – обычно их закатывал Уэсли, когда приезжал из колледжа на выходные, – и никому не удавалось обнаружить эту комнату. Ее дверь всегда оставалась закрытой. Эту комнату легко можно было принять за очередную спальню, так что она служила идеальным укрытием для тех, кому хотелось отдохнуть от буйной молодежи. Или уединиться для поцелуев.
