Только раз комната все-таки оказалась занятой – на вечеринке в этом году. Четвертого июля я застукала там Кейси Блайт, бывшую чирлидершу из нашей школы, когда она целовалась со своим бойфрендом, ботаном Тоби Таккером. Но Кейси дружила с девушкой Уэсли и обладала инсайдерской информацией о лучших потайных местечках в доме Рашей.
Если не считать этого инцидента, никто, кроме меня и Эми, не заходил в комнату отдыха. Мы частенько зависали здесь в свободное от домашних заданий время. Я сама с собой играла на бильярде, а Эми резалась в пинбол.
Но в ту ночь комната была в моем полном распоряжении. Соло на бильярде меня не привлекало, поэтому я устроилась на одном из диванов и открыла лэптоп Эми. По английскому задали письменную работу, и я решила не откладывать дело в долгий ящик, тем более что у меня был прекрасный стимулятор, более известный как бессонница.
Едва я успела создать новый документ, как услышала какой-то слабый звук и нахмурилась. Через некоторое время снова раздалось дзынь. Тот же звук, но более настойчивый.
Я даже не догадывалась о том, что открыто окно мессенджера, и, кликнув мышкой, обнаружила сообщение.
От Райдера Кросса.
Райдер: Я знаю, в школе меня недолюбливают, но это письмо было совсем уж ни к чему.
Райдер: Я открыл тебе душу, и мне неприятно, что ты и твоя подруга (я знаю, ты писала это не одна) смеетесь надо мной.
Я вжалась в диванные подушки, сгорая от стыда. Мне было плевать на то, что думает обо мне Райдер, но я не могла допустить, чтобы он считал Эми соучастницей глупого розыгрыша. В каком-то смысле она тоже приложила к этому руку, но против своей воли. И на самом деле мы не хотели отправлять то письмо.
Я вздохнула и, помня о своем обещании извиниться, принялась строчить ответ.
Я: Я знаю. И прошу прощения. Мы просто увлеклись и потеряли контроль. Это не оправдание, но у меня был поганый день, и я выместила на тебе свое раздражение. Честное слово, мы не хотели отправлять то письмо. Извини.
Через секунду он ответил.
Райдер: Я принимаю и ценю твои извинения.
Райдер: Жаль, что у тебя был плохой день.
Я: Спасибо.
Решив, что на этом переписка окончена, я снова открыла домашнее задание, но не прошло и двух минут, как снова прозвучал сигнал, и у меня вырвался стон.
– Черт возьми, Райдер, я ведь уже извинилась. Что тебе еще нужно?
Однако, увидев его сообщение, я невольно улыбнулась.
Райдер: Я знаю, это маловероятно, тем более что мы в разных классах, но у тебя английский ведет миссис Перкинс, верно? Ты еще не писала работу по «Юлию Цезарю»?
[5]
Я: Какое совпадение. Как раз собиралась взяться за нее. Тянула до последнего.
А потом добавила, просто не в силах сдержаться:
Я: Спорим, что учащиеся твоей школы в Ди Си не так безответственны.
Райдер: Ха-ха. Я знаю, что слишком часто упоминаю о своей бывшей школе. Это бесит?
Я: Да.
Я: Еще как.
Райдер: Виноват.
Райдер: Если это поможет… не скажу за всех учеников моей бывшей школы, но лично я имею привычку откладывать все на потом. Доклады по английскому уж точно.
Райдер: Особенно по Шекспиру.
Я: Ты не поклонник этого драматурга?
Райдер: Я бы так не сказал. Но я не силен в пятистопном ямбе. Ни один диалог в голове не укладывается.
Я: Сенсация для прессы! Райдер Кросс только что признался, что не идеален. Не иначе, медведь в лесу сдох.
Райдер: Не обращай внимания. Забудь, что я сказал.
Я: Меня тоже тошнит от Шекспира.
Райдер: Правда?
Я: Да.
Я не соврала. Меня можно было назвать самым неблагодарным читателем сэра Уильяма. В прошлом году, когда мы проходили «Макбета», я настолько запуталась, пытаясь вникнуть в смысл пьесы, что в какой-то момент швырнула книгу через всю комнату Эми и поклялась, что в школу больше ни ногой.
– Кому нужен этот английский? – бросила я в сердцах. – Лучше стану мимом. Поступлю в цирк. К черту образование!
К счастью для меня, Эми отлично расшифровывает длиннющие шекспировские монологи, и она научила меня одному трюку – все обретает смысл, когда ты воспринимаешь их на слух. Глядя на страницу в книге, трудно уловить ритм, но если слушать, он звучит более отчетливо. Мне несказанно повезло, что Эми, которая могла бы стать блестящей актрисой, не будь она так болезненно стеснительна, согласилась читать мне вслух.
Благодаря Эми я получила «отлично» за работу по «Макбету» и теперь собиралась закрепить успех с «Юлием Цезарем». Эми прочитала мне пьесу пару дней назад, и на этот раз ей не пришлось ничего мне разжевывать.
Я: Очень помогает, когда слушаешь текст.
Райдер: Что?
Я: Пусть кто-нибудь толковый прочитает тебе пьесу вслух. Все станет намного понятнее.
Райдер: О. Мне некого попросить.
Райдер: Мама могла бы, но я не хочу к ней обращаться.
Я: Может, кто-то из приятелей? Из класса по английскому?
Райдер: Я уже говорил, меня не очень-то жалуют в школе. Даже учителя на дух не переносят.
Не знаю почему, но его искренность меня удивила. И ведь не то чтобы он открыл какой-то секрет. В школе никто особо не скрывал неприязни к Райдеру, но он держался так высокомерно, так самоуверенно, как будто считал, что весь мир им восхищается.
Однако сейчас он казался не таким уж напыщенным. Я бы даже сказала, вполне сносным.
Райдер: Если хочешь знать, это в высшей степени непрофессионально. Но я не удивлен. Большинство из них вряд ли обладают достаточной квалификацией, чтобы считаться преподавателями.
Пожалуй, я погорячилась насчет «вполне сносного».
Я: Оставляю это без комментариев.
Я: Может, тебе посмотреть постановку? Уверена, ты найдешь видео онлайн. Или в библиотеке?
Райдер: Кстати, неплохая идея.
Больше никаких сообщений не последовало, и я решила, что сеанс связи окончен. Я вернулась к своей работе – написала, удалила, написала заново и снова удалила первый абзац, – но очень скоро поняла, что сосредоточиться не удастся. Слова Райдера прочно засели в голове, и, возможно, ему бы не понравилось, что я сую нос не в свои дела, но меня распирало от любопытства.
