Я подошел к миске и взял трубочку. На полу скрипели под ногами крохотные осколки стекла.
— Бумага покрыта фосфором, — пояснил Моган. — Дьявольское пламя, ничто его не может погасить. Но самое важное их качество, он постучал трубкой по своим зубам,— они не тонут, видишь ли...
Мэри принесла свечу и прошлась по комнате, зажигая лампы. Слабый запах фосфора растаял в вони рыбьего масла. Ни у кого я не видел так много ламп. Не было необходимости нести с собой лампу из одного помещения в другое, весь дом был заполнен сиянием желтого света.
Моган рассмеялся. Он был в благодушном настроении.
— Все должно плавать, — сказал он. — Было бы очень неплохо, если бы золото тоже плавало, не правда ли? — Он откинулся на спинку кресла, выдувая кольца дыма, которые поднимались к потолку, как венки. Затем вынул трубку изо рта и занялся табаком. — Так, — обратился он ко мне. — Что это я слышу о твоем отце? — Наверное, я побледнел, и он рассмеялся. — Не пугайся так. Мэри мне все рассказала.
Я увидел, как дернулись ее плечи, но она не обернулась. Она переходила со своей свечкой от одной лампы к другой, прикрывая пламя ладонью.
— Итак, он жив? — спросил Моган.
— Д-да, — выдавил я.
— А ты мне говорил, что никого, кроме тебя, не осталось. Я тебя спрашивал, напрямую, и ты мне наврал прямо в глаза.
— Я сказал, что никого не видел,— уточнил я и покраснел от неубедительности такого возражения.
— М-да. — Моган набивал трубку. — Ты собирался оставить отца гнить в какой-то темнице, вместо того чтобы позаботиться о нем?
Я нервно вертел в руке спичку.
— Нет, не собирался.
— Но это так и было. Ты наврал мне, Джон.
— Я должен был. Обрубок...
— Это не дело, сынок. Я спасаю тебе жизнь, даю одежду, пищу и убежище. А ты платишь мне ложью. Почему?
На этот раз ответила Мэри:
— Он не знал, может ли тебе доверять, дядя. Разве это удивительно? — Она пальцами сняла нагар со свечи. — Команда убита, отец в плену, откуда ему знать, кому верить?
Моган выдул кольцо совершенной формы, которое повисло над ним, как нимб. Он кивнул:
— Ты права, Мэри. Ты права.
Мне было трудно поверить, что передо мной тот же человек, который несколькими часами раньше, пылая гневом, замахивался кнутом на Эли. Сейчас он сидел как святой, с чарующей улыбкой. И я все еще не знал, можно ли ему доверять. Он казался совершенно безобидным,
но каждый житель Пенденниса беспрекословно подчинялся ему.
Мэри задула свою свечу.
— Я думала, что ты можешь ему помочь. Иначе я бы ничего не сказала.
— Понимаю, — сказал Моган. — Но ты никому больше не говорила?
— Конечно нет.
— Совсем никому?
— Дядя, ради Бога!
— Конечно, не говорила. — Моган улыбнулся мягкой улыбкой. — Но вот вопрос: что я могу сделать?
— Как — что? Съездить в Полруан, вызвать береговую охрану, акцизную полицию.
— Хотел бы я, Мэри! Но все не так просто, правда, Джон?
— Почему? — спросил я. Его лицо потемнело.
— Не надо строить из меня дурака, милый мальчик. Я тебе не бристольский боцман. Речь идет о твоем отце, и ты это понимаешь.
— Слушайте, — сказал я. — Я не понимаю...
— Ложь, ложь, ложь. Ты переполнен ложью!
— Дядя! — крикнула Мэри.
Моган выбил трубку на ладонь. Пепел еще светился красным, но он растер его между ладонями.
— Скажи ей, — обратился он ко мне. — Скажи ей, что было в бочках на «Небесном Острове».
— Вино, — кратко ответил я.
— Врешь! — Моган стукнул кулаком по столу. — Не рассказывай мне сказки. Ты думаешь, я не знаю?
— Тогда что? — спросила Мэри таким же гневным голосом.
— Спокойно, девочка.
Моган уселся в своем кресле, будто лев, величаво и уверенно. Он наблюдал за мною глазами, в которых отражались желтые лампы.
— Расскажи нам, — сказал он мягким голосом, в котором чувствовалась скрытая угроза. — Расскажи нам о той ночи, когда вы грузили это вино.
8
ТАЙНА БОЧЕК
— Мы бросили якорь после наступления темноты, — начал я. — В маленькой бухточке. Когда мы спустили лодки и люди полезли в них, отец удержал меня и сказал, что я останусь на судне. Моган прищурился.
— И ты не удивился этому?
— Мне нечему было удивляться. Он сказал, что я буду помогать с бочками на судне.
— Логично. Что дальше?
Моган наклонился ко мне, Мэри сидела рядом с ним, и я вспоминал, как можно более подробно, что происходило той странной ночью в Испании.
Впервые я увидел тот берег на вечерней заре. Утром мы подошли к нему. И тут, примерно в лиге от берега, отец велел лечь в дрейф. Он пригласил капитана и Криджа к себе вниз, и, когда через час послал за мной, чтобы я принес им бутылку и стаканы, они сидели вокруг стола над бумагой, содержание которой для меня осталось тайной. Я спросил: «Почему мы ждем?» Они переглянулись. Капитан Стаффорд, скрестив руки, сидел неподвижно, как вырезанный из дерева. Он выглядел очень недовольным. А отец сказал: «Мы ждем ночи. Они зажгут для нас огонь, который покажет, куда идти». Кридж подтвердил это и кивком отпустил меня.
Саймон Моган нахмурился.
— И это тебе не показалось странным?
— Нет, не показалось. Не забывайте, что я был в море впервые. Мне все было внове.
На закате мы направились к берегу под малыми парусами. Было жарко, люди работали голыми по пояс. Сгустилась ночь, но мы шли без огней, хотя тьма была полная, луна как раз менялась. Этому я удивился, но отец сказал, что причина — пираты, которыми кишат эти воды. Потом он послал меня наверх с замаскированным фонарем. Он сказал: «По моему сигналу откроешь свет в направлении берега, сосчитаешь до пяти и закроешь. Сделаешь это дважды, понятно?» Я ответил, что понятно. «Это наш сигнал,— сказал он.— Они будут знать, что мы приближаемся с честными намерениями». И я полез на мачту.
В этот раз нахмурилась Мэри.
— Даже мне это показалось бы подозрительным, — сказала она.
— Мне это и казалось подозрительным,— согласился я.
Но все происходящее было весьма романтично. Бриг скользил по воде в полной тишине, воздух, казалось, звенел от нависшей опасности. Я ожидал пиратов и видел их повсюду. Темные тени лодок внезапно выныривали у борта, немедленно превращаясь в верхушки волн при более внимательном взгляде. Затем я увидел свет прямо по курсу у самого уровня воды. Отец крикнул: «Дай свет!» — я открыл створки, и все вокруг меня: мачта и оттяжки, натянутый ветром парус — запылало в золотом сиянии. Створки захлопнулись, открылись снова, и, когда я окончательно закрыл лампу, освещенный такелаж все еще горел и двигался перед моим взором. «Пошел!» — крикнул голос, и загрохотала якорная цепь, якорь с всплеском пронзил поверхность и устремился ко дну. Звук отразился от берега. Я не мог видеть, как «Небесный Остров» медленно поворачивался против ветра. Бедняга Дэнни Риггинс руководил спуском немногих поднятых парусов. Затем были спущены на воду лодки, и я увидел, как отец уплывает в ночь.
