Надо сказать, что недавно построенный литейный завод находился еще в стадии становления. Через несколько месяцев сторонники реформ, возможно, смогли бы снабжаться там пушками, которых сейчас, к сожалению, они были лишены. Зато при условии непрерывной, днем и ночью, работы завода они будут в состоянии выставить против артиллерии королевских войск первые пушки, отлитые на заводе графства Сен-Морис. У Жана был очень важный разговор на эту тему с председателями комитетов: пусть хотя бы несколько таких пушек будет сделано к нужному сроку, а уж недостатка в обслуживающих их руках не окажется.
Покинув Труа-Ривьер, «Шамплен» обогнул слева побережье графства Маскинонже и бросил якорь у пристани городка, носящего то же имя; затем в ночь с 24 на 25 сентября баркас вышел в довольно широкий залив реки Св. Лаврентия, который называют озером Св. Петра. Здесь действительно раскинулось своеобразное озеро длиною в пять миль, ограниченное в верховье цепью островков, тянущихся от Бертье — небольшого селения графства с тем же названием, до Сореля, входящего в графство Ришелье.
В этом месте братья Арше забросили сети, или, лучше сказать, оставили их тащиться за судном и, подгоняемые приливом, продолжали подниматься вверх по реке на малой скорости. Небо было покрыто плотными облаками, и тьма была такая густая, что с баркаса не удавалось различить берега, ни северный, ни южный.
Почти сразу после полуночи Пьер Арше, стоявший на носу на вахте, заметил мерцавший в верховье реки огонь.
— Наверняка это сигнальный фонарь корабля в дрейфе, — сказал Реми, подойдя к брату.
— Поберегите сети! — откликнулся Жан. — У нас стравлено около тридцати сажен
[142]
, и мы их погубим, если наткнемся на этот корабль!
— Ну так выйдем на простор, — сказал Мишель. — Слава Богу, места предостаточно...
— Нет, — возразил Пьер, — ветер спадает, и сейчас мы ляжем в дрейф...
— Лучше выбрать сети, — заметил Тони. — Так будет вернее.
— Правильно, и не будем терять время, — подхватил Реми.
Братья Арше уже готовились выбирать на палубу свои рыболовные снасти, когда Жан сказал:
— А вы уверены, что это корабль, плывущий по течению?
— Я не слишком уверен, — ответил Пьер. — Во всяком случае, он движется очень медленно, а его сигнальный огонь расположен над самой водой.
— Может быть, это «клеть»? — предположил Жак.
— Если это «клеть», — откликнулся Реми, — то тем больше оснований избежать встречи. Иначе мы не выпутаемся. А ну, живо тащи сети на борт!
В самом деле «Шамплен» рисковал попортить сети, если бы братья не поспешили вытащить их, не тратя времени даже на то, чтобы выбрать попавшую в них рыбу. Нельзя было мешкать ни минуты: сигнальный огонь уже находился от них на расстоянии не более двух кабельтовых.
«Клетями» в Канаде называют плоты из бревен, соединенные из шестидесяти — семидесяти «связок», то есть секций, общая масса которых составляет не менее тысячи кубических футов. С момента, когда после ледохода река становится судоходной, вниз по течению к Монреалю и Квебеку сплавляется большое количество таких «клетей». Их отправляют из тех обширных западных лесов, которые составляют неисчерпаемые богатства канадской провинции. Только представьте себе эту плавучую махину, выступающую из воды на пять-шесть футов, похожую на огромную палубу без мачт. Плот состоит из стволов, прямо на месте отесанных топором лесоруба или обработанных в виде тесин и досок на лесопильнях, поставленных у водопадов Шодьера, на реке Утауэ. Начиная с апреля и до середины октября сплавляются тысячи таких плотов, проходящих стремнины и быстрины
[143]
с помощью специальных катков, устроенных на дне узких каналов с крутыми берегами. Некоторые из этих «клетей» завершают путь в Монреале, где лес перегружается на корабли, перевозящие его через океан в Европу, но большая их часть спускается до Квебека. Там находится центр деревообрабатывающего производства, ежегодный доход от которого исчисляется в двадцать пять — тридцать миллионов франков, к большой выгоде канадских лесоторговцев.
Само собой разумеется, что эти бревенчатые плоты сильно затрудняют речное судоходство, особенно когда плывут по рукавам, зачастую очень узким.
Предоставленные, как это часто бывает, воле приливов и отливов, они делаются почти не управляемыми. Таким образом, корабли, рыболовные баркасы и прочие суда должны сами оберегать себя от них, если не хотят столкновений, которые могут причинить им большой ущерб. Вполне понятно, почему братья Арше должны были не мешкая вытащить из воды рыбачьи снасти, оказавшиеся на пути этакой «клети», избежать встречи с которой им мешало затишье.
Жак не ошибся — вниз по реке действительно спускалась «клеть». Прикрепленный спереди фонарь указывал направление, которого она держалась. Плот находился уже на расстоянии не более двадцати сажен, когда «Шамплен» кончил выбирать свои сети.
В это мгновение в ночной тишине раздался звучный голос, затянувший старинную народную песню, ставшую, как отметил Ревельо, поистине национальным гимном, хотя следует добавить — скорее благодаря своей мелодии, чем словам. В певце, который был не кто иной, как хозяин плота, очень легко было по акценту и своеобразной манере произносить гласную «о» угадать канадца французского происхождения.
Он пел:
Сы свадьбы вызвращаясь,
Устал я, просты жуть,
У светла ручеечка
Хотелысь мне уснуть!
Жан тотчас узнал певца по голосу, так как подошел к Пьеру Арше, когда «Шамплен» стал табанить веслами, чтобы не столкнуться с «клетью».
— Причаливай! — сказал он Пьеру.
— Причаливать? — переспросил тот.
— Да! Это Луи Лакас.
— Ведь нас будет сносить вместе с ним!
— На пять минут, не больше, — ответил Жан. — Мне нужно сказать ему всего пару слов.
В одно мгновение Пьер Арше, сделав взмах шестом, причалил к плоту сбоку, и «Шамплен» был привязан к нему канатом.
Заметив этот маневр, человек на плоту перестал петь и крикнул:
— Эй, на баркасе, поберегись!
— Никакой опасности нет, Луи Лакас! — ответил Пьер Арше. — Это «Шамплен».
Жан одним прыжком вскочил на плот и оказался возле хозяина, который, узнав его при свете бортового фонаря, сказал:
— Всегда к вашим услугам, месье Жан.
— Благодарю, Лакас.
— Я как раз собирался пересечься с вами в пути, даже хотел попытать счастья встретить «Шамплен», бросив якорь во время отлива. Но раз уж вы здесь...
— Всё на плоту? — спросил Робер.
