Повстанцев было слишком мало, чтобы занять этот холм. Если королевским солдатам удастся укрепиться на нем, то дом Дебарча, в котором были проделаны бойницы, останется единственным укрытием от их выстрелов. Выдержит ли он в этом случае осаду и под силу ли Брауну и его товарищам будет противостоять натиску, если они окажутся в положении осажденных?
В два часа пополудни послышались громкие крики. К Сен-Шарлю через поле бежала охваченная паникой толпа женщин, стариков и детей.
Это были покинувшие свои места сельские жители. Вдалеке, вдоль дороги, над охваченными огнем домами поднимались столбы густого дыма: отмечая свой путь пожарами и разбоем, продвигалась вперед колонна Уизераля.
Брауну удалось остановить тех из беженцев, которые были в состоянии сражаться, и, передав командование Маршессо, он кинулся на дорогу, чтобы собрать всех здоровых людей. Приняв нужные меры к длительному сопротивлению, Маршессо расставил своих товарищей под защиту бревенчатых срубов, составлявших прикрытие лагеря.
— Здесь, — сказал он, — будет решаться участь страны! Здесь надо биться...
— Насмерть! — подхватил Жан Безымянный.
В эту минуту на подступах к лагерю послышались первые выстрелы, и с самого начала сражения можно было понять, что королевские солдаты будут стараться действовать в выгодных для себя условиях.
Действительно, подставить себя под огонь стоявших вдоль срубов повстанцев, которые уже убили у него нескольких человек, означало бы со стороны подполковника Уизераля проявить неопытность. Ему, имевшему в своем распоряжении от трехсот до четырехсот пехотинцев и всадников и два артиллерийских орудия, лучше всего было, заняв позиции над лагерем Сен-Шарля, разбить защитников его оттуда. Поэтому он отдал приказ обойти укрепления и занять холм, расположенный с тыла.
Этот маневр был выполнен без особого труда. Обе пушки втащили на вершину холма и поставили в батарею. Все это произошло так быстро, что Браун, увлекшись сбором беженцев, рассеявшихся по округе, дошел вслед за ними чуть ли не до Сен-Дени и не успел вернуться в лагерь.
Патриоты, хотя и недостаточно укрытые, защищались с поразительным мужеством. Маршессо, де Водрель, Винсент Годж, Клерк, Фарран, Грамон, Том Арше и его сыновья — все, кто был вооружен ружьями, отвечали на огонь осаждавших залпом на залп. Жан Безымянный воодушевлял их одним только своим присутствием. Он переходил от одного к другому, всех ободряя. Но ему нужно было поле сражений, нужна была схватка, чтобы увлечь в нее самых храбрых и сразиться с врагом врукопашную. Его порыв был скован в этом дистанционном бою.
Тем не менее, укрепления пока держались. Защитники лагеря сразили не одного красномундирника, но и сами они не обошлись без весьма чувствительных потерь. Человек двенадцать из них, настигнутых пулей или ядром, пали, одни — ранеными, другие — убитыми. Среди последних оказался и Реми Арше, распростертый в луже крови с простреленной насквозь грудью. Когда братья подняли его, чтобы унести за угол дома, он был уже мертв. А Андре Фаррану раздробило плечо. Де Водрель и Винсент Годж, положив его в защищенное от ружейных выстрелов место, вернулись на свои боевые позиции.
Но вскоре пришлось оставить это последнее убежище. Срубы деревьев были разбиты ядрами и открыли доступ в лагерь. Подполковник Уизераль отдал приказ идти на осажденных в штыки. Началась «настоящая бойня», как гласят повествования об этом кровавом эпизоде франко-канадского восстания.
Там пали отважные патриоты, которые сражались уже только прикладами, когда у них кончились патроны. Были убиты оба Эбера, им повезло меньше, чем Папино, Амио и Маршессо, которым удалось после героического сопротивления пробиться сквозь толпу осаждавших. Погибли и другие сподвижники национального дела, число которых навсегда осталось неизвестно, ибо много трупов унесла река.
Среди людей, более тесно связанных с нашей историей, также были жертвы. Если Жан Безымянный, сражавшийся как лев, всегда во главе своих, всегда впереди в схватке, хорошо известный теперь и союзникам и врагам, каким-то чудом спасся, не получив ни одной раны, то другие оказались менее удачливы. После Реми еще двоих его братьев, Мишеля и Жака, тяжело раненных гранатой, Том и Пьер Арше вынесли из лагеря, избежав сами жестокой резни, последовавшей после победы королевских войск.
Уильям Клерк и Винсент Годж тоже не щадили себя. Раз двадцать бросались они на осаждавших, с ружьем и пистолетом в руках. В самый разгар битвы они сопровождали Жана Безымянного до батареи, установленной на вершине холма. И здесь Жана могли бы убить, если бы Винсент Годж не отклонил удара, который ему чуть было не нанес один солдат из орудийной прислуги.
— Благодарю вас, господин Годж! — сказал ему Жан. — Но, быть может, вы сделали это напрасно. Тогда все было бы уже кончено.
И действительно, было бы лучше, если бы сын Симона Моргаза пал в этом бою, поскольку делу независимости суждено было потерпеть крах на поле битвы у Сен-Шарля.
Жан Безымянный снова кинулся было в схватку, как вдруг у подножия холма увидел распростертого на земле, обагренного кровью де Водреля.
Его сбили с ног ударом сабли, когда всадники Уизераля действовали на подступах к лагерю, чтобы окончательно рассеять повстанцев.
И в этот миг Жану Безымянному послышался голос, который взывал к нему: «Спасите моего отца!»
Под прикрытием дыма от ружейных залпов Жан подполз к де Водрелю, лежавшему без сознания, быть может, уже бездыханному. Он взял его на руки и понес вдоль укреплений; затем, в то время как всадники неприятеля с неслыханным ожесточением преследовали мятежников, ему удалось, минуя горящие дома, достичь верхнего квартала Сен-Шарля, где он укрылся под сводами церкви.
Пробило пять часов вечера. Было бы уже совсем темно, если бы не зарево пожара, стоявшее над руинами селения.
Восстание, ставшее победным в Сен-Дени, было подавлено в Сен-Шарле. И нельзя было даже сказать, что обе стороны сквитались. Нет! Этому поражению суждено было иметь более основательный результат для дела национальной борьбы, чем той победе, принесшей реальные преимущества. Оно убивало все надежды, которые еще могли питать сторонники реформ.
Те из сражавшихся, кто не погиб, вынуждены были бежать, даже не успев получить распоряжение о месте сбора. Уильяму Клерку вместе с Андре Фарраном, который был только легко ранен, пришлось бежать через поле. Лишь ценой множества опасностей им обоим удалось пересечь границу, и они ничего не знали о судьбе де Водреля и Винсента Годжа.
А что стало с Кларой де Водрель в том доме в Сен-Дени, где она ожидала вестей? Ведь теперь ей приходилось опасаться расправы лоялистов, если не удастся бежать.
Вот о чем думал Жан, укрывшись в глубине маленькой церквушки. Хотя де Водрель так и не пришел в сознание, сердце его билось, правда, очень слабо. При хорошем уходе его, быть может, удастся спасти. Но где и как предоставить ему этот уход?
