В ответ на эти слова раздался гром рукоплесканий. К Жану тянулось множество рук. Но и на этот раз он отказался подать свою.
— Прощай, Клара де Водрель! — воскликнул он.
— Прощай, Жан! — ответила девушка.
— Да, прощай навсегда.
Сказав это и опередив де Водреля, всех своих товарищей, как и он, готовых принять смерть, он устремился на левый берег острова.
Глава XIII
НОЧЬ НА 20 ДЕКАБРЯ
На колокольне маленькой церквушки Шлоссера пробило три часа. Мглистый ледяной туман наполнял влагой долину Ниагары. Было холодно. Небо, затянутое тучами, грозило под воздействием восточного ветра разразиться снегом.
Воздух сотрясал грохот пушек Чиппевы. В промежутках между залпами отчетливо слышался далекий гул водопада.
Через четверть часа после того, как они двинулись от дома де Водреля, пробираясь сквозь кустарник, вдоль заборов и оград, патриоты вышли к левому рукаву реки.
Нескольких из них уже недоставало. Одним, пораженным осколками снарядов, пришлось вернуться назад. Другим, распростертым на снегу, больше не суждено было подняться. Всего среди двухсот оставшихся не досчитались двадцати.
Пушки с батарей Чиппевы произвели уже большие опустошения на острове. Покрытые дерном окопы, которые позволили бы «синим колпакам» стрелять из укрытия, были почти полностью разбиты. Таким образом, надо было занять позиции в нижней части побережья, между утесами, омываемыми бурным течением Ниагары. Здесь Жану и его сподвижникам предстояло держать оборону, пока у них не кончатся боеприпасы.
Тем временем этот маневр был замечен в лагере Чиппева. Полковник Макнаб, заранее осведомленный о нем сигналами Рипа, а теперь уже и письменным рапортом этого лазутчика, находившегося в данный момент в его лагере, усилив огонь, сосредоточил его на укрепленных позициях. Человек тридцать товарищей Жана уже были поражены осколками утесов, разлетавшихся от ударов снарядов по всему побережью.
Жан ходил взад и вперед по берегу, наблюдая за маневрами противника, не обращая внимания на ядра, падавшие у его ног или рассекавшие воздух над головой.
Наконец широкие плоскодонки стали одна за другой отчаливать от канадского берега.
Грянуло еще несколько залпов; три-четыре ядра пролетели прямо над лодками и обрушились на остров, отскочив очень далеко.
Жан даже не моргнул глазом.
— Патриоты, — закричал он, — готовьсь!
Все стали ждать, пока лодки подойдут на достаточно близкое расстояние, чтобы открыть огонь.
Осаждавшие лежали плашмя на дне лодок, чтобы укрыться от пуль; их было человек четыреста — пятьсот — как волонтеров, так и солдат королевской армии.
Через какое-то время суда, находившиеся на середине реки, были уже настолько близко от острова, что артиллерии Чиппевы пришлось прекратить огонь.
Тотчас из-за утесов раздались первые ружейные выстрелы. Почти сразу с лодок ответили. Оказавшись в пределах досягаемости берегового огня, солдаты сильнее заработали длинными веслами.
Нескольких минут было достаточно, чтобы причалить, и той и другой стороне пришлось готовиться к рукопашной.
Жан отдавал команды под градом пуль, сыпавшихся столь же часто, как и картечь.
— Спрячьтесь в укрытие! — крикнул ему Винсент Годж.
— Мне — спрятаться? — ответил он с вызовом.
И зычным голосом крикнул осаждавшим, собиравшимся уже спрыгнуть на берег:
— Я — Жан Безымянный!
Услышав это имя, все остолбенели: солдаты королевской армии были уверены, что Жан Безымянный расстрелян в крепости Фронтенак.
И тут, кинувшись к передним лодкам, Жан выкрикнул:
— Вперед, «синие колпаки»!.. Вперед на красные мундиры!
Этот призыв подействовал мгновенно. Первые из высадившихся на остров были оттеснены. Некоторые из них попадали в воду, их унесло течением к водопаду. Патриоты, выйдя из укрытий в скалах, рассыпались по берегу и стали сражаться с такой отвагой, что перевес поначалу оказался на их стороне. Был даже момент, когда плоскодонкам пришлось дать задний ход, но к ним на помощь подоспели другие. Несколько сотен людей все-таки высадились на берег; численность одержала верх над храбростью.
Защитники принуждены были оставить побережье. Противнику был нанесен значительный урон, но и сами они понесли большие потери.
Пали под пулями и были прикончены не знавшими пощады разъяренными волонтерами Том Арше, Пьер и Мишель. Уильям Клерк и Андре Фарран, раненые и нанесшие раны солдатам, были взяты в плен. Если бы не вмешательство одного офицера, их постигла бы участь фермера и двух его сыновей, но полковник Макнаб приказал по возможности не трогать главарей: правительству было нужно, чтобы они предстали перед военным судом Квебека или Монреаля. Вот этому предписанию и были обязаны Клерк и Фарран тем, что спаслись от расправы.
Впрочем, сопротивление при намного уступавшей численности было невозможно. И отчаянно сражавшиеся «синие колпаки», и махоганы, защищавшиеся с хладнокровным мужеством и тем презрением к смерти, которое отличает этих индейцев, вынуждены были бежать через кустарники, пробираясь от одного укрытия к другому, теснимые с флангов, настигаемые с тыла. Каким-то чудом Лионель, которого уже сто раз могли убить, и сам мэтр Ник спаслись от пуль. Что касается гуронов, то многим из них уже никогда не доведется вернуться к своим вигвамам в Вальгатте.
Добравшись до дома де Водреля, мэтр Ник решил уговорить Клару сесть в одну из лодок, которая перевезла бы ее в Шлоссер.
— Пока мой отец будет на острове, — сказала она, — я его не оставлю!
Да, она не хотела покинуть отца, но также, быть может, и Жана, хотя знала, что он возвратился лишь для того, чтобы умереть.
В пять часов вечера де Водрель понял, что сопротивление нескольким сотням осаждавших, овладевшим большей частью острова, уже бессмысленно. Уцелевшие повстанцы еще могли спасти жизнь, укрывшись на правом берегу Ниагары.
Однако де Водрель едва мог держаться на ногах, хватит ли у него сил добраться до дома, где его ждет дочь, и сесть с нею на судно?
Винсент Годж попытался вести его. Но на полпути пуля поразила де Водреля прямо в грудь, и он успел лишь прошептать: «Моя дочь!.. Годж! Моя дочь!»
Подоспевший к ним Жан услышал это.
— Спасите Клару! — крикнул он Винсенту Годжу.
При этом возгласе на него кинулись человек десять волонтеров — они узнали его. Схватить знаменитого Жана Безымянного, доставить его живым в лагерь Чиппевы — какая это была бы для них удача!
Сделав последнее усилие, Жан повалил двоих волонтеров, попытавшихся схватить его, и исчез, преследуемый выстрелами, которые не достигли цели.
