— И с этим фактом я не собираюсь спорить, — пряча улыбку и стараясь заодно скрыть болезненную гримасу, развел руками Буало.
— Она сказала, что если мне удастся вас догнать, то я должна буду постараться убедить вас не ехать в населенную людьми-медведями Россию, где вы все равно ничего не найдете.
— Вот как!
— Вам надо выбрать другую дорогу.
— Какую же, мадемуазель Сильвия? Скажите, наконец, если это не является вашим с тетушкой секретом.
— Вам необходимо повернуть в Швецию и постараться найти там того рыцаря, который ограбил Месмезонов и присвоил кардинальские раритеты.
— Я вижу, что вы в курсе всех событий, — озадаченно прикусил кончик уса кавалер. — Не сомневаюсь и в том, что дядюшка был со своей супругой весьма откровенен.
— Вы рассуждаете как обыкновенный дилетант. Даже детям ясно, что в том возрасте, в котором находятся ваши родственники с большим семейным стажем, им свойственно не делать друг от друга никаких тайн, — приподняла капризные бровки девушка. — Мадам Селимена беспокоится о вашей судьбе не меньше своего супруга, поэтому она попросила передать вам, чтобы вы сначала заехали в Швецию и нашли там того разбойника, а уж потом отправились бы в путешествие по России, если вам так хочется.
— О ее наказе я уже слышал, — поморщившись от усиливающейся в боку боли, задумчиво огладил подбородок Буало.
Теперь картина полностью прояснилась, скорее всего, дело выглядело так. Великодушный дядя, не желая участи своего родного брата, так и оставшегося на положении армейского офицера, несмотря на заштатную должность военного советника маршала Нусингена, всеми силами решил породнить племянника с семьей д'Эстель, занимавшей высокую ступень в обществе. Тем самым он как бы убивал сразу двух зайцев. Во-первых, ловелас-племянник приобщился бы к государственным делам и смог бы за короткое время достичь на этом поприще высоких чинов, достойных титула герцога. А во-вторых, заметно поднялся бы и авторитет всей семьи, что привело бы к допуску ее членов во власть. Ведь не только один месье Ростиньяк был представителем древнего рода рыцарей Огня и Меча, сумевшего дослужиться до пэра Франции, за это время успели подрасти и другие отпрыски не маленькой семьи, их надо было тоже приобщить к клану власть предержащих. Своими мыслями, в том числе о кардинальских сокровищах, за которыми отправился Буало, и обещавших большие дивиденды в случае их нахождения, он поделился со своей женой. Но поседевший светский лев не учел того, что не все его родственники рассуждали так же, как он сам. Родного брата господина де Ростиньяка и его сына Буало не особо прельщали высокие чины и звания, они даже тяготились ими, стремясь обходиться малым. Видимо, не пришло еще то время, когда кого-то из них жадной рукой схватит за глотку азарт и дотащит к старости до эполет, шитого золотом парадного мундира и до сундуков, набитых драгоценностями.
Буало здоровой рукой поправил шпагу, висевшую на перевязи, поплотнее прижал локоть к раненому боку, затем внимательно осмотрел просторный двор. Кареты нигде не было видно, и он с недоумением воззрился на представительницу семьи д'Эстель, продолжавшую приводить себя в порядок.
— Простите, мадемуазель Сильвия, а на чем вы собираетесь покидать этот райский уголок? — спросил он.
— Месье Буало де Ростиньяк, с этого момента не забывайте прибавлять к моему имени фамилию нашего древнего рыцарского рода. И учтите на будущее, что теперь мы с вами чужие люди, — холодно одернула его недавняя невеста.
— Покорнейше прошу меня простить, мадемуазель Сильвия… д'Эстель, — со скрытой усмешкой склонил голову собеседник. — Я постараюсь учесть ваше пожелание.
— В отношении моей кареты вы тоже можете не беспокоиться, я попросила своего конюха отогнать ее за этот вонючий придорожный кабак, чтобы она не мозолила вам глаза.
— Чтобы вам легче было подсматривать за мной, — сообразил Буало. — Вот почему я не замечал этой кареты во дворах харчевен, а видел ее только в дороге, висящей на хвостах моих лошадей.
— Надо же мне было узнать про вас всю правду, любезный вы мой несостоявшийся суженый, — вскинув головку, с издевкой произнесла девушка.
— Но тогда это меняет дело, — повеселел кавалер. — Не удивлюсь, если кучер окажется заодно и вашим телохранителем.
— Вы попали в точку, — она вытащила из-за пояса перчатки и насмешливо махнула ими перед носом Буало. — Прощайте, мой дорогой бывший жених, я желаю вам доброго пути.
— Приятной дороги и вам, мадемуазель Сильвия д'Эстель.
Когда девушка зашла за угол здания, кавалер приподнял локоть и со вниманием обследовал рану на боку. Он решил, что ему тоже пора отправляться в путь, и хотел убедиться, что царапина не представляет опасности. Но рана оказалась глубокой, острие шпаги порвало межреберную ткань, зацепив и саму кость. Боль усиливалась, заставляя кавалера клониться на сторону, пускаться в дорогу прямо сейчас было невозможно.
Буало поморщился, поискал глазами хозяина корчмы. Рана требовала основательной перевязки. Но пузатого человечка нигде не было видно, зато из-за угла появилась мадемуазель Сильвия. Вид у девушки был испуганным и явно растерянным, а ноги под платьем заплетались.
— Что-нибудь случилось? — натягивая на лицо бодрую улыбку, громко спросил кавалер.
Немного помедлив, девушка все же решилась рассказать о своих проблемах недавнему жениху, с которым минуту назад рассталась вроде бы навсегда. Все-таки здесь он был единственным человеком, которого она знала в лицо.
— Моей кареты нигде нет, — доставая из рукава кружевной платочек и поднося его к носу, с сожалением сказала она. — Я дала Жану наказ, чтобы он ждал меня в том месте, в котором я его оставила.
— Слуга исчез вместе с каретой?
— Под стеной строения лежит какой-то пьяный мужлан, здорово смахивающий на Жана. Но мне всегда претило подходить к пьяным людям.
— Постойте здесь, сейчас я посмотрю сам.
Кавалер обогнул гостиничное здание и на задней его стороне увидел приткнувшегося к стене мужчину крепкого телосложения. Кучера невесты он видел издали и мельком, но и этого оказалось достаточно, чтобы узнать его. Он сразу понял, что возницу закололи ножом. Вокруг никого не было, день подходил к концу, в оконных стеклах окраинных домов города запылали языки пламени закатного солнца. Стало ясно, что злоумышленники убили кучера девушки и угнали ее лошадей вместе с каретой.
На лице Буало застыла странноватая ухмылка, размеренно потекли и мысли в позванивающей от пустоты голове. Наконец он покривился от сильной боли в боку, сменил ухмылку на вымученную улыбку и принялся рассуждать сам с собой. Он думал так: "Допустим, купить новую карету и лошадей для меня не составит особого труда, но кто согласится сопровождать Сильвию до самого ее дома? Отпускать же сейчас девушку одну слишком опасно. Лично я возвращаться не желал бы, а если нанять провожатых, то еще неизвестно, как они себя поведут, ведь до ее поместья несколько дней пути. По всему видно, что во Франции наступают тревожные времена, — кавалер покусал губы и снова задумался. Затем переступил с ноги на ногу и продолжил свои рассуждения. — , Узнав, что я отправился в Россию, Сильвия бросилась вслед за мной, тем самым выказав полное ко мне доверие. Мы поссорились, но можно попытаться наладить отношения. А кто и когда в пути отказывался от надежного друга? К тому же Сильвия всю жизнь грезила дальними дорогами, я уверен, что она отправилась бы со мной в Россию, не случись между нами глупой размолвки. И еще одно. Истеричное поведение моей невесты объясняется просто — какой девушке понравится, если ее суженый начнет шастать по кабакам и спать с доступными женщинами. Значит, претензии ее ко мне были оправданы. А что она взбалмошная и в какой-то степени недалекая, то какая же из дочерей состоятельных родителей, выросших в родовом замке с монашескими условиями воспитания, блистала умом? — Буало поднял голову, проводил взглядом стайку белых пушистых облаков, розовых по краям от лучей солнца, уже коснувшегося кромки горизонта и поставил в своих мыслях твердую точку. — В конце концов, если мне придется часто ввязываться в драки, то хоть будет кому перевязывать раны. Он уже направлялся к оставленной им посередине гостиничного двора бывшей своей невесте, когда последняя светлая мысль принудила его со значением причмокнуть губами: — Но все мои рассуждения перевешивает оказанное мне Сильвией доверие, его не купишь ни за какие деньги, не считая того, что она чертовски хороша собой, — словно убеждая себя в правильности сделанных выводов, он бодро добавил. — Ко всему, мы успели отъехать от дома на несколько сотен лье, и тащить девицу обратно было бы слишком хлопотно. Значит, остается одно — уговорить ее отправиться в путешествие вместе со мной. Кстати, здесь тоже есть свои положительные моменты. За долгую дорогу мы сумеем узнать друг о друге очень много и уже по возвращении домой придти к окончательному выводу."
