— О таком вспоминать до сих пор горестно, на всю жизнь глубокая зарубка осталась, — наконец, вместо отца отозвался Панкрат. — Зря ты, мамука, завела про это разговор.
— Нет, Пако, не зря, — упрямая супруга главы семьи смахнула с лица прядь светлых волос. — Не только я, но и вы с батькой обязаны помогать Пьеру и Захару встать на правильный путь.
— Еще за ручку их водить, как тех телков, до седых волос, — недовольно пробурчал Дарган.
— Водить не следует, а подсказать мы обязаны.
— Пусть лучше расскажет, почему приехал без невесты, — после некоторого раздумья попытался перевести беседу в другое русло Панкрат. — В каждом письме про свою немку отписывал.
— А вот это точно, — встрепенулся от тяжелых мыслей и Дарган. — Про такое мы послушаем с превеликим нашим удовольствием.
Софьюшка сердито повела плечом, она знала, что если ее мужчины не пожелали в чем-то исповедаться, то силком их вряд ли заставишь. Она покосилась на сидевшего через стол Петра и едва удержалась от улыбки — таким удрученным был его вид. Тем временем ее младший сын думал, говорить ли семье всю правду, в том числе и о предложении Эльзы перевести московский особняк на свое имя, или следует ограничиться шутливой присказкой, постаравшись не уронить собственного достоинства в глазах ближайших родственников.
Наконец он решил признаться не в самом главном.
— Мне предложили продолжить учебу в голландском городе Амстердаме, но я попросил время на размышление и получил месяц для поездки в родную станицу.
— Ну и что? — развернулся к нему Дарган.
— Эльза надумала поддержать предложение ректора университета и даже пообещала поехать со мной. Но она сказала, что в казачьей станице делать ей совершенно нечего.
За столом возникло некоторое замешательство. Дарган смущенно покашлял в кулак, Панкрат со стуком отодвинул от себя чашку, сестры тоже не скрывали своего возмущения, воззрившись на Петра горящими глазами.
— Надо было послушать эту разумную девушку, — как-то неуверенно произнесла Софьюшка. — А когда дело дошло бы до свадьбы, она и нас не объехала бы стороной.
Глава семьи усмехнулся в седые усы. Он редко перечил жене, но сейчас был категорически с ней не согласен:
— Если человек с первых шагов начал воротить от нас свой нос, то нечего ему тут и делать, — твердо сказал он. — Не горюй, студент, наши скурехи все глаза проглядели, тебя дожидаючись. Вон их сколько по вечерам на станичной площади
Глава одиннадцатая
На острове Святого Духа, в мрачноватых коридорах родового замка Свендгренов царило большое оживление. По этажам бегала прислуга, с мерками на плечах шныряли портные, носились с черпаками поварята. И даже старый церемониймейстер, важно расхаживавший возле входа в зал приемов, не скрывал своего волнения, он то и дело доставал из-за обшлага парадного мундира, расшитого золотыми нитками, огромный носовой платок и вытирал им обильный пот с каменного лица. Все готовились к грандиозному событию — званому ужину, во время которого должна была состояться помолвка единственной дочери профессора Свендгрена с никому неизвестным русским казаком. На ужине должен был присутствовать король Бернадотт, дальний родственник хозяина крепости, а после него все присутствующие останутся на великосветский бал с масками и костюмами. Профессор с женой находились в просторной прихожей, в которой принимали гостей, прибывающих на остров на небольших судах и катерах. Молодые, каждый в своей комнате, готовились облачиться в лучшие свои наряды, чтобы показаться перед публикой из высшего света во всей красе. И снова Захар не скрывал досады оттого, что не посмел выпросить у батяки с мамукой денег на новый фрак, решив отложить эту покупку на более поздний срок. Он и предположить не смел, что его помолвка с Ингрид произойдет так быстро, надеялся, что она состоится после знакомства девушки с его семьей. Но оказалось, что все в мире относительно, даже вот такие обряды.
В дверь постучали. Бросив мимолетный взгляд на ковер с оружием, Захар отложил свои скудные пожитки в сторону и повернулся к входу. Он и не думал забывать о друге детства своей невесты, на время оставившего его в покое.
— Войдите, — спокойно разрешил он.
В комнату протиснулся широкоплечий слуга, тащивший целую охапку одежды. Неловко поклонившись, он прошел к дивану и начал раскладывать на нем принесенные вещи.
— Что это! — воскликнул Захар, думая, что лакей ошибся дверью.
— Биттэ шён, герр Закхар, — сказал слуга на плохом немецком, указывая на груду костюмов.
Видно было, что их только что пошили.
— Воллен зи… майне либен фрейлен Ингрид… Биттэ, герр Закхар.
— Это мне? — изумился стоящий возле кровати выпускник университета, до сих пор облаченный в сероватую тройку и в коричневые ботинки крокодиловой кожи. На стуле перед ним висели его великоватый черный фрак и еще один костюм невзрачной расцветки, не менее мешковатый.
— Я-я, — закивал здоровенный рыжеволосый малый в коротких штанах и в белых вязаных чулках до колен. На плечах у него болталось подобие жилетки, а ноги были обуты в туфли с тупыми носками, больше похожие на деревянные башмаки. — Битте шён, герр Закхар.
— Спасибо. Э-э, данке шён!
— Яволь. Слуга неторопливо свел каблуки ботинок вместе и вышел за дверь, во всех его движениях сквозила неистребимая скандинавская размеренность. Захар проводил его рассеянным взглядом, недоумевая, почему этот рыжий молодец решил обратиться к нему по-немецки. Придя к мысли, что во всем виноваты немецкие жены русских императоров, он подошел к дивану, принялся рассматривать одежду и вспомнил вдруг, что несколькими днями раньше возле него вертелся человек с матерчатой меркой в руках. Он заставлял гостя поворачиваться и так, и эдак, не слушая его вопросов и ничего не объясняя. Тогда Захар подумал, что обмеривают его для пошива маскарадного костюма. На день помолвки приходился какой-то шведский праздник, и девушка пояснила, что все гости будут в масках, а так же в барсучьих, медвежьих и волчьих шкурах. Среди груды вещей и правда выделялся шутовской костюм из меха бурого медведя.
Захар сначала взял великолепный черный фрак с отглаженными фалдами и с атласными отворотами, повертел его перед собой и решил немедленно примерить обновку. Благо на стене сияло прекрасное зеркало от потолка до пола. Фрак и брюки оказались как раз впору, на полу перед диваном стояли и хромовые ботинки. Осмотрев себя со всех сторон и найдя, что наряд будто специально подгоняли под его фигуру, Захар прошелся по комнате взад-вперед. Он подумал о том, что в роли жениха титулованной невесты смотрится весьма неплохо, но его приятные мысли перебил настойчивый стук в дверь.
— Да-да, — крикнул он. — Вы можете входить, — и сразу переменился в лице, метнув, как и в первый раз, быстрый взгляд на стену с оружием.
