Жарко. В солнечном луче роятся мошки. Целая туча мошек. Бабочка не огибает их. Она летит прямо «на тучу». Прорезает ее насквозь. И вот за бабочкой уже целый шлейф из мошек. Мошки летят за бабочкой, пытаясь ее догнать, но напрасно. Бабочки летят быстрее, чем мошки.
Перелетев через широкую дорогу, бабочка оказывается над узкой, уходящей в кусты тропинкой. Здесь тень. Здесь не так жарко. Бабочка летит над тропинкой между кустами. Все ближе и ближе смыкаются кусты над тропинкой. И все ниже и ниже приходится лететь бабочке. Вот ветви вверху уже совсем сомкнулись и закрыли небо. И вдруг бабочка со всего размаха натыкается на какую-то тонкую липкую преграду. Судорожно бьются ее крылья о паутину. Паутина становится блестящей, сверкающей от чешуек, которые сыплются с крыльев бабочки. А крылья делаются совершенно прозрачными, как стекло.
Над бабочкой в правом углу напряженно застыл огромный паук-крестовик. Он ждет. Ждет, когда бабочка совсем запутается. Но бабочка вдруг освобождает крылья от паутины и повисает на двух задних лапках. Еще один рывок – и она взлетает в воздух. Ее задние лапки остаются на паутине.
Поляна. На поляне множество желтых цветков. Над цветами летают бабочки. Их тоже много. Они садятся то на один цветок, то на другой. Сев на цветок, бабочки раскручивают свои хоботки, которые при полете у них свернуты в спираль. Раскручивают и опускают в цветок. Бабочки пьют нектар и переносят с цветка на цветок пыльцу. Много на поляне цветов. Все они раскрыли лепестки, все они вытянули свои тычинки, все ждут бабочек.
Ель, сосна, береза. Нет, все это не то. А вот и поле. И на поле – капуста. Большая, тугая, треснувшая от сока. Человек бы сорвал такой кочан и отнес его детям. А бабочке этот кочан для ее детей не нравится. Он для бабочкиных детей недостаточно сладкий, недостаточно сочный. С одного кочана на другой перелетает бабочка, пробует капусту передними лапками. Передние лапки у бабочки чувствуют вкус. И не просто чувствуют, а чувствуют наитончайшим образом. Вкус у бабочки развит в двести, триста раз сильнее, чем у человека. Долго будет летать бабочка над полем, долго будет выбирать капусту, самую сладкую, самую вкусную. А когда выберет, сядет на нижний зеленый лист и отложит желтые, крупные, ребристые яйца.
Ветер прошелестел по деревьям. Листья зеленые, и шелест получился мягким, чуть слышным. А вот на ветке два сухих листа. Как бумага сухих. Но они такие маленькие и вдобавок еще порванные. Так что шума здесь тоже не произведешь. Да это и не листья. Это высохшие крылья мертвой бабочки. Бабочка умерла прямо на ветке, вцепившись в нее лапками. Так она тут и сидит. Мертвая. Сильный ветер рванул ветку и сорвал бабочку. Снова бабочка в воздухе! Снова она летает! Только теперь рядом с ней в воздухе крылатые семена. У этих семян крылья такие же неживые, как у мертвой бабочки.
Не было у бабочки дома. Домом для нее было каждое дупло, каждая удобная веточка, каждая шелковая травинка, каждый душистый цветок. Да и зачем этой бабочке дом, если живет она только дней шестнадцать. И если за шестнадцать дней надо узнать мир.
Лечебница под сосной
Однажды, сидя в укромном уголке леса, я увидел странное зрелище. По муравейнику прыгал дрозд. Он разгребал лапами верх муравьиной кучи, и я решил, что дрозд прилетел покормиться, но дрозд и не думал клевать муравьев. Дрозд, вытянув в сторону крылья, сидел минут десять. Позже я видел на муравейнике соек, скворца, трясогузку. На муравьиных кучах птицы освобождаются от паразитов.
Муравьи быстро «вычесывают» все, что скопилось под крыльями, и попутно опрыскивают тело птицы остро пахнущей кислотой. Натуралисты подметили: едва ли не половина всех лесных птиц принимает муравьиные ванны.
А животные умеют разговаривать? (отрывок)
Всем известно – в сказках звери и птицы разговаривают. Но то в сказке! А как же в жизни?
У животных есть немало разных сигналов. Этими сигналами животные могут многое сообщить друг другу. Есть сигналы и у насекомых.
Своими усиками-антеннами один муравей может, например, «сказать» другому: «Покорми меня», «Поделись пищей». По прикосновениям усиков муравьи узнают, свой встретился или чужак.
А пчелиные сигналы совсем уж необыкновенные. Вернувшись в улей, пчела-разведчица садится на соты и начинает исполнять замысловатый танец. Она с жужжанием выписывает круги, либо восьмерки и при этом потряхивает брюшком. А пчелы-добытчицы следят за танцовщицей. По направлению и скорости движения, по размерам кругов и восьмерок, по тому, как часто танцовщица поднимает брюшко, пчелы узнают, в какой стороне и на каком расстоянии разведчица отыскала цветы, полные сладкого сока-нектара. Как только танец закончен, добытчицы вылетают из улья и безошибочно находят то место, откуда прилетела разведчица.
Шел я шел – и сказку нашел
В жаркий полдень под лопухом собралась небольшая компания; Кузнечик, мохнатая Муха-Журчалка, Бабочка-Крапивница да Божья Коровка. Разомлели от жары, сидят в тенечке, о разных разностях болтают.
– Все-таки не пойму я вас, бабочек, – задумчиво сказала Божья Коровка. – Ведь вам ради красы и жизни не жаль. Ваши пестрые, узорные крылья любая птица заметит.
– Издали разглядит! – поддержала Муха-Журчалка. – 3-заметит, прилетит да клювом – тюк!
– Ох, испугали! – засмеялась Бабочка. – Говорите, мои крылышки издали заметит? Тогда смотрите!
Подняла, сложила Крапивница свои пестрые крылышки и исчезла: висит на стебельке бурый, брошенный ветром березовый листик, а бабочки нет.
– Ну как? – распахнув крылышки, спросила Бабочка.
– 3-з-здорово! – потирая лапки, сказала Муха-Журчалка. – Точь-в-точь сухой листок. Оказывается, твои крылья снизу совсем другие.
– Этим и спасаемся, – ответила Бабочка. – И не только мы, крапивницы, – многие так. Кто оборачивается сухим листиком, кто – зеленым. А иные бабочки, чтобы стать незаметными, не складывают крылья, а наоборот – распахивают их. Сядут на яркий цветок, раскроют крылья и словно бы исчезают. Цветок голубой – и бабочка голубая, цветок белый – и крылья бабочки тоже. Голубое на голубом, белое на белом – поди заметь! Так вот и спасаемся мы от птиц. Окраска у нас защитная!
– Я тоже так! Я тоже так! – затрещал Кузнечик. – Кто в защитный цвет окрашен, враг тому не так уж страшен. У нас, кузнечиков, против птиче-чек есть костюмчи-чи-чики-невидимки. Одни кузнечики прячутся на сухой траве: стебельки, земля серовато-бурые – и кузнечики такие же. Ну а я живу там, где трава, листья зеленые. Смотрите, вот я прижмусь к зеленому стеблю – и не разглядеть меня!
– 3-з-замечательно! Совсем нез-з-заметно! – похвалила Муха-Журчалка. – Даже з-з-завидно!
– Ну а тебе жаловаться нечего, – заметила Божья Коровка. – Тебя вон птицы тоже не трогают.
