– Ты предал меня, несчастный горбун! Ты отдал фибулу другому! Ты отдал ее Гаю Тарквинию Постуму! Я прав?
– Что вы, господин, разве бы я мог? Разве бы я посмел? – запричитал горбун, но дрожащий голос выдал его.
– Я прав! – перебил его Кориолан. – Жалкий недоносок! Я был снисходителен к тебе! Я защищал тебя от врагов! Я платил тебе огромные деньги! И так-то ты отплатил за мою доброту?
Он встряхнул горбуна так, что у того громко клацнули зубы, и прошипел:
– Сколько этот гордец заплатил тебе за предательство? Пять тысяч? Десять тысяч сестерциев?
– Ни гроша, господин! – выдохнул горбун, пытаясь справиться с дрожью голоса. – Ни одного асса!
– Что? Я тебе не верю! Чтобы такой старый жук, как ты, упустил свою выгоду?
– Клянусь вам, господин! – ныл Клавдий. – Можете обыскать меня, у меня нет при себе ни гроша! Тарквиний Постум выследил меня, нашел меня в этом месте и силой отнял у меня фибулу! Поверьте, господин, все так и было!
– Ты никак хочешь, чтобы я тебя еще и пожалел? – Кориолан неприязненно усмехнулся. – Жалкий предатель! Ты недостоин остаться в живых!
Он вытащил из складок плаща меч и занес его для удара.
Однако горбун с неожиданной ловкостью увернулся, извернулся, как угорь, и нырнул в темноту. Но Кориолан бросился вслед за ним. Казалось, он видит в темноте, как кошка.
Горбун бежал в темноту, петляя, как заяц. Но преследователь был моложе и гораздо сильнее, и исход погони был предрешен.
Клавдий свернул за угол, но тут нога его поскользнулась на гладком камне, он вскрикнул и упал.
Кориолан настиг его и ударил мечом – один раз, потом еще и еще, пока несчастный горбун не превратился в неподвижную кровавую груду, не подающую признаков жизни.
В это время вдалеке послышались шаги неспящих.
Кориолан вытер меч и скрылся в темноте.
Дверь павильона с древнеегипетскими декорациями снова открылась. В павильон вошли несколько человек. Впереди шел плотный невысокий мужчина лет пятидесяти, чем-то неуловимо похожий на английского бульдога. За ним следовали четверо мужчин неприметной наружности, в одинаковых темных костюмах.
«Английский бульдог» пересек павильон и подошел к незадачливым напарникам – Александру Ивановичу и Ивану Александровичу.
– Вот вы где, – удовлетворенно проговорил «бульдог». – И чем вы здесь, интересно, занимаетесь? Подхалтуриваете в рабочее время? Позорите, как говорится, честь мундира?
Тут он разглядел синяки и ссадины на лицах напарников и покачал головой:
– Хороши! Я жду объяснений!
– Иван Иванович… – начал, немного заикаясь, старший из напарников. – Это не то, что вы подумали…
– А ты откуда знаешь, Кунтышев, что я подумал? – рявкнул «бульдог». – Ты что, мысли мои умеешь читать?
– Никак нет… – замялся Александр Иванович. – Я хотел сказать, что мы… по своей инициативе… разрабатывали этого человека… – Он показал на мужчину с удивительно светлыми глазами, который пытался незаметно выскользнуть из павильона. – Это подозрительный и опасный человек… возможно, международный террорист…
– Разберемся! – «Бульдог» щелкнул пальцами, и двое парней надели на белоглазого наручники. – Но с вами будет отдельный разговор. Занимаетесь тут самодеятельностью, без санкции начальства, когда у вас дело Артамоновых висит и Фома Гордеев на свободе ходит… в общем, покупайте теплые вещи – поедете на Колыму показатели улучшать!
Вита завертела головой, не зная, куда податься, но в это время рядом с ней затормозила машина.
– Садитесь, – проговорил, открывая дверцу, водитель – мужчина средних лет с обветренным и загорелым лицом и темными волосами, на которых, казалось, осела не ранняя седина, а пыль дальних дорог.
Вита заколебалась: она не любила садиться в машины к незнакомцам.
– Садитесь, садитесь! – повторил тот и перевел взгляд на Филимона. – Вам обоим сейчас лучше уехать отсюда.
В его взгляде и голосе было что-то настолько убедительное, что Вита послушно села на заднее сиденье машины. Филимон, что-то недовольно ворча, опустился рядом с ней.
Дверца захлопнулась, и машина сорвалась с места.
– А куда мы едем? – спохватилась Вита.
– Сейчас важно уехать отсюда, – ответил водитель. – После всего, что вам пришлось пережить, вам нужно просто отдохнуть.
– Откуда вы знаете… – начала Вита, но водитель перебил ее, произнеся латинскую фразу:
– Alius alio plura invenire potest, nemo omnia.
– Кто вы? – Вита вцепилась в переднее сиденье, перегнулась через него. – Ответьте! Или нет – остановите машину, мы выйдем!
– Так что – остановить машину или ответить на ваши вопросы? – Водитель взглянул на нее в зеркало заднего вида. – У вас, наверное, накопилось очень много вопросов!
– Да, ответьте! Во-первых, кто вы такой?
– Ну, это довольно сложный вопрос… можно сказать, что я – последний из могикан, потомок древнего народа этрусков…
– Прямо как тот, со шрамами, который нас чуть не убил! Остановите!
– Я могу, конечно, остановить, но тогда вы не узнаете ответов… – Водитель сбросил скорость, начал притормаживать.
– Нет… ответьте… вы и тот… тот человек…
– Мы – соплеменники. – В голосе водителя прозвучала печаль. – Когда-то очень давно, больше двух тысяч лет назад, его предок захотел присвоить священную реликвию, а вместе с ней – неограниченную власть. Это ему не удалось, но с тех пор история тянется и тянется. Но вам, наверное, хочется узнать совсем не это.
– Да! – Вита переглянулась с Филимоном. – Какое отношение эта ваша старая разборка имеет ко мне? К нам?
– Это трудный вопрос… – Водитель смотрел куда-то вперед, на что-то, видимое только ему. – Тысячи лет служения древним богам кое-чему научили моих предков, и я унаследовал их знания. Я узнал, что реликвия нашего народа, которая на долгие века бесследно пропала, снова появится и попадет к вам. Так было предначертано судьбой. Кстати, ваш друг, – водитель кивнул на Филимона, – тоже каким-то необъяснимым образом узнал об этом и написал в своем романе. Видимо, творчество сродни магии и тоже дает возможность заглянуть в будущее…
– Ничего не понимаю, – пробормотала Вита. – Вы хотите сказать, что все это – и наша встреча, и все эти приключения – все это было заранее предначертано? Бред какой-то.
– Ну далеко не все! – Водитель чуть заметно улыбнулся. – Признаюсь, я немного помог судьбе. Нельзя же полностью полагаться на случай, ему нужно помогать.
– И чем же вы ему помогли?
