Механик держал ее под парами. Канат перерубили, винт пришел в движение, и судно «Королева и Царь» быстро двинулись вперед по темной глади озера.
Когда барка удалилась далеко от берега, ее пассажиры увидели вершину Скорцефа. Охваченная пламенем башня горела, как факел, и ее яркий свет, конечно, уже увидели на пике Валькирии.
Громкое «ура!» англичан и русских встретило этот гигантский фонарь, свет которого заставил далеко отступить ночную тьму.
Вильям Эмери и Михаил Цорн не могли жаловаться!
В ответ на их звездочку им показали целое солнце.
Глава XXII,
В КОТОРОЙ НИКОЛАЙ ПАЛАНДЕР ВЫХОДИТ ИЗ СЕБЯ
Когда наступило утро, барка причалила к северному побережью озера. Полковник Эверест и его спутники, готовившиеся к тому, что придется стрелять, разрядили свои карабины, и судно «Королева и Царь» встало на якорь в небольшой бухточке между двух скал.
Бушмен, сэр Джон Муррэй и один из матросов отправились обследовать окрестности. Местность оказалась безлюдна. Ни одного следа макололов. Но, к большой радости для изголодавшегося отряда, дичи водилось предостаточно. В высокой траве лугов и под тенью древесных зарослей паслись стада антилоп. Кроме того, на берегах Нгами обитало множество водоплавающей птицы семейства утиных. Охотники возвратились с большой добычей. Англо-русская экспедиция смогла подкрепиться вкусным мясом, в котором у них теперь не было недостатка.
В то утро пятого марта вблизи озера Нгами, на берегу небольшой речки, под высокими ивами астрономы разбили лагерь. Местом встречи, условленным с «форелопером», как раз и было северное побережье озера, прорезанное в этом месте маленькой бухтой. Итак, им выпало несколько дней вынужденного отдыха, на что никто и не думал жаловаться — после столь большого напряжения сил. Николай Паландер воспользовался этим, чтобы вычислить результаты последних тригонометрических операций. Мокум и сэр Джон получили разрядку, охотясь как одержимые в этом богатом дичью краю, плодородном и изобилующем водою, который почтенный англичанин охотно приобрел бы для британского правительства.
Через три дня, восьмого марта, выстрелы возвестили о прибытии отряда «форелопера». Вильям Эмери и Михаил Цорн, два матроса и бушмен возвратились живыми и невредимыми. Они в целости доставили свой теодолит — единственный инструмент, который остался теперь в распоряжении англо-русской комиссии.
Как были встречены молодые ученые и их спутники, не поддается описанию. Наконец от них потребовали рассказа о путешествии на пик Валькирии. И вот что услышали в ответ.
Два дня они проплутали в огромном лесу, раскинувшемся в предгорье. Не имея никакого ориентира, идя по компасу, дававшему довольно приблизительные показания, они никогда не достигли бы горы Валькирии, если бы не сметливость их проводника. «Форелопер» везде и всюду проявлял себя как умный и преданный человек. Восхождение на пик было тяжелым. Все это стало причиной опоздания. Наконец они смогли добраться до вершины Валькирии. Электрический фонарь они установили днем четвертого марта, и в ночь с четвертого на пятое марта его свет, увеличенный мощным отражателем, впервые загорелся на вершине горы. Таким образом, наблюдатели на Скорцефе заметили его почти сразу, как только он появился. Когда же на вершине Скорцефа загорелся огонь, они легко его обнаружили и определили его направление с помощью теодолита. Так закончили измерение треугольника, вершина которого опиралась на пик Валькирии.
— А широта этого пика, — спросил полковник Эверест у Вильяма Эмери, — вы ее определили?
— И очень точно, полковник, благодаря удачным наблюдениям звезд, — ответил молодой астроном.
— Итак, этот пик находится?..
— На широте девятнадцать градусов тридцать семь минут тридцать пять целых триста тридцать семь тысячных секунды — с точностью до трехсот тридцати семи тысячных секунды, — ответил Вильям Эмери.
— Что ж, господа, — снова сказал полковник, — наша цель достигнута. Мы измерили дугу меридиана более чем в восемь градусов с помощью шестидесяти трех треугольников, и когда результаты наших операций будут просчитаны, мы узнаем точную величину градуса и, следовательно, величину метра в этой части земного шара.
— Уррра! Уррра! — закричали англичане и русские, охваченные одинаковым порывом.
— Теперь, — добавил полковник Эверест, — нам лишь остается добраться до Индийского океана, спустившись вниз по течению Замбези. Как вы считаете, господин Струкс?
— Да, полковник, — ответил астроном из Пулкова, — но я думаю, что наши измерения должны подвергнуться математической проверке. Поэтому я предлагаю продолжить на восток тригонометрическую сеть до того момента, пока мы не найдем подходящего места для измерения нового основания непосредственно на земле. Только сравнив величину базиса, полученного путем вычислений, и базиса, полученного путем прямого его измерения, мы узнаем степень точности, на которую могут рассчитывать наши геодезические операции!
Предложение Матвея Струкса было принято без возражений. Необходимость такой проверки никто, конечно, не мог оспаривать, и было решено, что, пока ученые будут строить цепь вспомогательных треугольников, чтобы в удобном месте, наконец, измерить базис с помощью базисных линеек, самоходная барка начнет спускаться по притокам Замбези. Затем, ниже знаменитых водопадов Виктории
[219]
, она будет ждать астрономов.
Шестого марта с восходом солнца маленький отряд, направляемый бушменом, отправился в путь. В западной стороне ученые выбрали ориентиры, измерили углы и надеялись, что в этом районе, благоприятном для установки визиров, они легко построят вспомогательную сеть треугольников. Бушмен очень ловко поймал «кваггу» — разновидность дикой лошади, с коричневой и белой гривой, с красноватой и полосатой, как у зебры, спиной, и худо-бедно сделал из нее вьючное животное, чтобы везти на ней кое-какой багаж каравана, теодолит, линейки и подставки, предназначенные для измерения базиса, которые были спасены от туземцев вместе с баркой.
Путешественники продвигались довольно быстро. Работы не слишком задерживали исследователей. Для дополнительных треугольников, незначительных по площади, в этой волнистой местности легко находились точки опоры. Путешественники могли укрываться от солнца в тени высоких деревьев, возвышавшихся над землей, но температура была вполне переносимой — от ручьев и прудов высоко в воздух поднимались испарения, смягчавшие воздействие солнечных лучей. Более того, охота давала хорошее пропитание маленькому каравану. О макололах не было и речи. Вероятно, разбойничьи их банды бродили гораздо южнее Нгами.
