Пока мы петляли вдоль берега озера Гурон, вдалеке я впервые заметила горизонт. Бирюзовая водная гладь, подернутая рябью, простиралась на мили, сливаясь со светлым небосклоном. Пейзаж открылся мне в новом свете: когда я водила низкую легковую машину, я не видела ничего, кроме кедровых деревьев и берез, окаймлявших дорогу. Теперь, когда мы ехали в высоком фургоне, перед нашим взором предстал совершенно иной вид.
Лобовое стекло автодома стало для нас окном в новый мир. Меня вдруг осенило: несмотря на то что мы объездили почти всю страну вдоль и поперек, теперь у нас появился шанс взглянуть на уже знакомые нам места под другим углом. Даже под несколькими углами: через лобовое стекло фургона и глазами 90-летней женщины, которая практически никогда не покидала Мичиган, а до этого родной Толедо, штат Огайо, женщины, которая видела войны, бедность и потери и которая вопреки своей болезни набралась мужества и предпочла путешествие лечению.
В этот первый день пути я наслаждалась возможностью замораживать лед в морозилке автодома, раньше такой роскоши у нас не было. Перед ужином Тим и Норма пили холодное пиво, и мы подняли бокалы за наше успешное первое путешествие вместе. Норма приняла свой первый душ на борту нашего фургона, воспользовалась вакуумным туалетом (по крайней мере, попыталась нажать на ручку смыва) и сладко поспала на раскошном матраце «Sleep Number».
А по другую сторону раздвижной двери мы провели бессонную ночь в наших новых апартаментах, оборудованных рулем, кухонной раковиной и диваном с небольшими надувными матрацами, которые приходилось поддувать каждую ночь.
Та свобода, за которую мы с Тимом так боролись всю жизнь, все еще была в наших руках, и все же в некотором вполне практичном смысле мы полностью потеряли ее. Каждый раз, когда Тим ворочался на надувной кровати, я просыпалась. Я понятия не имела, как мы с этим справимся.
* * *
На следующий день мы решили проехать через мост Макинак, самый длинный подвесной мост в мире. «Большой Мак» соединяет Нижний и Верхний полуострова штата Мичиган. Если взглянуть на карту, то именно в этой точке кажется, что озеро Гурон «целует» озеро Мичиган.
В тот день дул сильный ветер, и деревья сгибались под его натиском. Не самый удачный момент для того, чтобы проехаться по мосту, соединяющему два Великих озера. В конце концов из-за штормового предупреждения мост закрыли для проезда крупногабаритных машин, таких, как наша. Хотели мы того или нет, но нам пришлось остаться в лагере, возвышающемся над проливом Макино.
Начался холодный, моросящий дождь. Конец августа внезапно превратился в конец октября, и я почувствовала себя невероятно одинокой. Когда мы с Тимом путешествовали вдвоем, мы всегда могли рассчитывать друг на друга в плане бесед, развлечений, кухни и заботы о нашем питомце. Теперь же один из нас всегда был занят, помогая маме.
С Нормой было легко, и с самого начала она ясно дала нам понять, что не хочет становиться для нас обузой, и все же каждую секунду я думала о том, насколько комфортно она чувствует себя. Не болит ли у нее что-нибудь? Не скучно ли ей? Достаточно ли воды она пьет? Как заставить ее есть, ведь ей больше никак нельзя было худеть?
Перед отъездом я составила календарь на следующие четыре месяца поездки. Если бы меня спросили, где мы остановимся на ночь в такой-то день, до вчерашнего дня я бы с легкостью ответила. Но теперь, когда мы застряли в Милл Крике, меня терзало волнение, а сердце готово было выскочить из груди.
Последние месяцы были очень насыщенными: сначала мы пытались оправиться от тяжелой потери, а затем все наше время заняло планирование поездки. Когда мы предложили взять Норму с собой, идея казалась отличной: мы думали, что все будет хорошо и просто и мы продолжим жить своей жизнью с новым компаньоном, о котором заботиться не так-то уж и сложно. Однако ветер заставил нас ждать, мы не могли двигаться вперед, и земля словно уходила у меня из-под ног. Я просто сидела, пытаясь осознать все происходящее.
Я размышляла над своей жизнью. Я давно чувствовала, что появилась на этой планете, чтобы сделать мир лучше, и моя работа была тому подтверждением: я давала советы детям и подросткам, координировала усилия по оказанию гуманитарной помощи после разрушительного наводнения, работала волонтером в местном центре ювенальной юстиции, собирала деньги для бесчисленного количества некоммерческих организаций и участвовала в движении, направленном на более активное вовлечение отцов в жизнь их детей. Пока мы сидели в лагере под дождем, все мои страхи вылезли наружу. Неужели мы просто устраиваем для Нормы экскурсию по всей стране, расходуя ископаемое топливо? Неужели я потеряла себя в постоянной заботе о другом человеке, к которой я не была готова? Неужели тоска заполнит внутреннюю пустоту, образовавшуюся из-за отсутствия цели, как это уже случалось раньше?
Как я могу сделать мир лучше, заботясь только об одном человеке, об этой женщине, которая всегда казалась такой независимой и самодостаточной? С Нормой на борту мы лишили себя возможности помогать тем, кого привыкли поддерживать. Но смогу ли я как-то изменить мир без этих людей и без их помощи? «Я столько всего могу дать миру, – думала я, – но только не услуги сиделки». Это не мой дар. Он ничтожен, не имеет никакого значения и изолирует меня от других.
Я чувствовала себя точно так же, когда ушла со своей первой должности, чтобы посвятить все время путешествиям. Заполнить образовавшуюся пустоту мне помогла лишь работа в небольшом детском приюте в мексиканской деревне, когда мы последний раз были в Нижней Калифорнии. Мы планировали вернуться в приют и следующей зимой, но Норма была еще не готова пересечь с нами южную границу. Во мне говорил эгоизм, и я боялась, что это путешествие не оправдает моих ожиданий. Мне казалось, что, заботясь об одном человеке, я отказываю многим другим.
Мы с Тимом сделали решительный шаг, и теперь я думала о том, смогу ли я справиться с этим. Я знала, что нужно отпустить ситуацию, но как же это было сложно!
«Ты любишь фотографировать, – попытался подбодрить меня Тим, – возможно, если ты займешься этим, то на время отвлечешься от тяжелых мыслей». Но я еще не готова была перестать жалеть себя. «Мама не будет путешествовать с нами вечно, – продолжил он, – мы вернемся в Калифорнию к детям. Я обещаю. А пока у тебя есть возможность отточить свои навыки фотографа».
«Конечно, я люблю фотографировать, – думала я, – но как же мое желание изменить мир или хотя бы сделать его чуточку лучше? Как фотография поможет мне справиться с чувством одиночества от того, что я вынуждена отдавать свою заботу, не требуя ничего взамен?»
Я достала свой ноутбук и записала кое-какие мысли в блоге о путешествиях, который вела с 2011 года. И хотя его читали всего лишь человек пятнадцать, я чувствовала, что это те люди, которые понимают меня. Возможно, им будет также интересно читать мои посты, если я стану писать не о природе, а о путешествии с пожилой женщиной, за которой требуется уход. Может быть, делясь своими впечатлениями через рассказы и фотографии, я не буду чувствовать себя такой одинокой.
Я напечатала название поста: «Новые горизонты, новые взгляды». Придумывая его, я вдохновилась одной из своих любимых песен Джимми Баффета. Норма погрузилась в чтение книги, а мы с Тимом, облачившись в плащи-дождевики, отправились на прогулку по берегу озера. Мы искали камешки причудливой формы для Нормы, нашего домашнего геолога-коллекционера. Вернувшись, я обнаружила несколько комментариев, которые уже успели появиться под моей записью. Мы зачитали их вслух, надеясь, что от них Норма придет в не меньший восторг, чем когда-то от почтовых писем.
