«Вы ели сегодня мясо?» – спросил он.
«Да, – ответил я, – это был классный стейк-тартар из вырезки…» Он поднял руку: «Тогда вам нельзя входить в храм».
Выступление предназначалось только для вегетарианцев. Сквозь стеклянные двери я наблюдал, как Амма ходит по храму в облаке благовоний, звонит в колокольчик, молится и благословляет. Молодая женщина снимала происходящее для видеотрансляции в режиме онлайн.
Похоже, Амма умела лечить любую болезнь, от бесплодия до рака. Диагностика проводилась при помощи лайма, который она катала по коже пациента. Потом фрукт разрезался пополам, а найденные недуги лечились окроплением святой водой.
«Это действительно помогает?» – спросил я у женщины.
«Иногда да. Она творила настоящие чудеса. Сумасшедшие, которые были совершенно не в себе, уезжали отсюда нормальными людьми, сейчас у них семьи и дети».
Еще замечательнее, что ежегодно во время полуночной церемонии 31 декабря изо рта Аммы льется кровь, лицо темнеет до черноты, а на ладонях проступают знаки. После сегодняшней не столь богатой событиями церемонии мы немного пообщались с Аммой. Эта скромная женщина говорит по-датски с сильным акцентом и едва ли не шепотом.
Она рассказала, что приехала в Данию из Джафны девятилетним ребенком в 1974 году. Я поинтересовался ее первыми впечатлениями.
«Мне очень понравилось. Здесь так спокойно, люди были так добры», – ответила она.
Амма объяснила, что Бог снабжает ее энергией, которую она передает через свои руки. А еще она наставляет паломников, среди которых много датчан. Я спросил, что она думает о причинах их счастья.
«Да, они счастливые. Им не приходится много работать. Меньше стресса. Чудесно!» – Этими словами она сделала легкий поклон и удалилась в свой домик под соломенной крышей.
Из храма я поехал на западное побережье Ютландии. Его просторные песчаные пляжи, бурные прибои и россыпи летних домиков манят датчан и немцев, десятками тысяч приезжающих сюда каждым летом. В таких местах, как Блаванд и Сондервиг, отдыхающих ждет старомодная атмосфера морского курорта с магазинчиками, торгующими надувными лодками и рыболовными сетями, мягким мороженым и т. п. Я почувствовал легкий укол ностальгии по британским курортам моего детства.
Я ехал по береговому шоссе на север, пока оно резко (и без предупреждения от навигатора) не прекратилось у Ниссум-фьорда. Я вышел из машины размять ноги, и в мои ноздри ударило сильнейшее зловоние, исходившее от местного рыбозавода. Я поболтал с мужчиной, который, как и я, ждал небольшого открытого автопарома. Я сказал, что путешествую по udkantsdanmark
[40]. Он рассмеялся и показал рукой вокруг: «Вот это самая что ни есть udkants!»
К моему удивлению, в очереди на паром оказались и немецкие туристы – семейная пара в минивэне. Мужчина сказал, что они путешествуют по местам, где разворачивались события фильмов про банду Ольсена. Банда Ольсена – иконы датского folketig, троица невезучих мелких преступников, про которую в 1970–1980-х годах было снято несколько популярных кинокомедий. Позже они стали основой для шведских и норвежских ремейков и превратились в панскандинавское культурное явление. Ремейки я не видел, а оригинальные датские фильмы обладают определенным обаянием эпохи 1970-х. Порой авторы выходили за рамки жанра с критическими комментариями в адрес большого бизнеса и высшего общества. Это принесло фильмам большую популярность в Восточной Германии, откуда, как я полагаю, и была эта пара паломников.
Я переночевал в Тистеде – красивом ухоженном городке на берегу Лим-фьорда, а затем снова потащился на запад, в Хордум – самый унылый город Дании по версии общенациональной газеты Jyllands-Posten. Хордум, где закрылись вокзал, молокозавод, школа и все шестьдесят магазинов, стал своего рода символом датской периферии.
Место оказалось действительно мрачноватым – безрадостная улица одноэтажных домиков, крытых рифленым железом. Судьба таких городков легла в основу тревожного прогноза о том, что к 2050 году сельские жители будут составлять не более 10 процентов всего населения страны. Сегодня их примерно 25 процентов, но они постепенно перемещаются в большие города. На Копенгаген приходится три четверти всех новых рабочих мест, создающихся в Дании, и примерно половина ВВП страны. Еще пара десятилетий – и такие места, как Хордум, превратятся в города-призраки.
Возвращаясь на юг, я сделал крюк и заехал в Биллунн, чтобы посетить последнюю из трех главных культурных достопримечательностей Ютландии. После Еллингских камней и индуистского храма пришел черед главного светского культового объекта Дании – Леголенда.
После пяти вечера вход в Леголенд бесплатный (эта информация компенсирует ваши расходы на покупку этой книги)! Ну да, плохо, что аттракционы уже закрыты, но мне хватило и раскинувшихся под ногами LEGO-городов с их пустынными улицами, по которым зловеще медленно катятся маленькие машинки. Глядя сверху на LEGO-Копенгаген, я с трудом подавил в себе желание побесноваться в духе Годзиллы.
Создатели Леголенда решили увековечить в пластиковых блоках самые разные темы – от голливудского Китайского театра до шведского Гета-канала. Меня особенно порадовали тонкие шуточки в адрес соседей-скандинавов – фигура бородатого шведа, в ярости воздевшего руки перед своим сломавшимся Volvo, и роскошные Ferrari норвежских нуворишей на улицах города нефтяников Бергена.
Если собираясь в Леголенд, вы рассчитываете увидеть некоммерческий, чисто лютеранский вариант парка развлечений, то будете разочарованы. Сразу при входе вас встретит огромный офис банка. На каждом шагу вас будут убеждать расстаться с деньгами, используя для этого все, что угодно – второсортные хот-доги, ядовитого цвета сахарную вату, пропитанные жиром бургеры и, разумеется, конструкторы LEGO. Здесь находится самый большой в мире магазин LEGO. Почетное место в нем отведено новой «девчачьей» линейке продукции под названием «Подружки». Судя по картинкам на коробках, эта серия вряд ли служит примером скандинавского гендерного равноправия – фигурки в основном заняты возлежанием в джакузи, изготовлением пирожных и походами к парикмахеру.
Я искал здесь главный символ LEGO. Честно говоря, истинной целью моей ютландской одиссеи был конструктор «Звезда Смерти». Я надеялся, что здесь, в самом сердце корпорации LEGO, он будет стоить хоть ненамного дешевле, чем в главном фирменном магазине на копенгагенской Строгет. Преданному поклоннику, совершившему паломничество сквозь ютландскую глухомань, наверняка сделают скидку.
И вот я нашел его, это вместилище драгоценных воспоминаний и детских мечтаний. Крышку коробки украшало изображение державы зла. Затаив дыхание, я осторожно перевернул коробку, и знакомые с детства звуки болтающихся внутри деталек унесли меня на тридцать лет назад. Я прослезился.
А потом я увидел это. Четыреста фунтов? За коробку цветного пластика? Да пошли вы все…
