Я вышел из тени и вытер липкие от крови руки о штаны. Меня трясло.
— Он носит на шее изображение вашего лживого бога, — заявил Эльдред и скривил рот, демонстрируя отвращение.
Сигурд поднес руку к шее и обнаружил, что амулет, изображающий Одина, исчез. Он был потерян в бою, но я подобрал его с пола, и теперь эта штучка висела у меня на груди. Глаза Сигурда сверкнули, рот растянулся в волчьем оскале.
— Парень, передай Одину, что мы сегодня воздадим ему славу, — сказал он.
— Обязательно передам, Сигурд, — ответил я и шагнул к нему.
Предводитель скандинавов снова повернулся лицом к врагу. Полумрак зала наполнился лязгом оружия, словно Рагнарок, Суд богов, уже начался.
Глава шестая
Олег отшатнулся от двери и схватился за стрелу, торчащую из глаза. Эйульф лежал в луже крови, фонтаном бьющей из рассеченной артерии на бедре, белый как снег среди алой соломы. Однако англичанам не удалось проломить строй северных воинов. Они потеряли многих от рук скандинавов, этих посланцев смерти, чье мастерство владения мечом вызывало восхищение. Я стоял рядом с Улафом, готовый с мечом и щитом шагнуть вперед, если падут он или Свейн.
— Мы не можем потерпеть поражение, когда на нас смотрит Отец всех, — заявил Улаф и плюнул на занавес у распахнутой двери. — Мы уже изрядно нашумели здесь. Он должен был нас заметить. Рад, что ты с нами, парень, — добавил он.
Я стиснул рукоятку меча так, что побелели костяшки пальцев, крепче ухватил ручку щита, обтянутую кожей, и почувствовал, как напряглись жилы на руке. Я принял решение умереть вместе с этими людьми, теми самыми воинами, которые сожгли мою деревню и отняли у меня свободу. Я не раздумывал ни мгновения. У нас оставалась только смутная надежда остаться в живых и поразить коварного олдермена, но скандинавы угощали друг друга мрачными шутками. Они наполнили зал Эльдреда воинской доблестью. Мне оставалось только перевести дыхание среди зловония смерти.
— Выходи, олдермен! — прорычал Сигурд, тяжело дыша, и сплюнул сгусток крови. — У нас хватит железа для всех вас!
Я украдкой взглянул на строй англичан и увидел в глазах воинов первой линии семена сомнения. Неуверенность делала их движения осторожными. Перед ними лежали убитые товарищи, но за спинами этих людей стояли те, кто еще не видел крови. Они криками призывали передних идти вперед. Я почувствовал, что баланс сил начинал колебаться. Норвежцы не видели выхода и принимали смерть, даже призывали ее. Англичане, полагавшие, что им предстоит легко расправиться с ничего не подозревающими противниками, теперь чувствовали в застывшем воздухе запах собственной смерти, наполняющий их страхом.
Враги опять сошлись.
«Вот та самая кровь, о которой предупреждал старик годи», — подумал я и глянул на Асгота, который стоял во втором ряду и тыкал копьем в лица англичан.
Его собственное лицо было искажено яростью и жаждой крови. Он был похож на волка, пусть старого, седого, уже прожившего свои лучшие годы, но сохранившего острые клыки и когти.
В мой щит впилась стрела. Свейн заметил это.
— Найди себе шлем, Ворон, — бросил он мне и обрушил меч на поднятый щит англичанина, пытавшегося пробиться в зал. — Возьми вот этот! — Свейн вырвал щит из рук врага, схватил его за горло и швырнул на мокрую от крови солому, прямо мне под ноги. — Но сначала прикончи свинью!
Оглушенный англичанин выхватил нож и полоснул меня по голени, а я в ответ с хрустом вонзил меч ему в лицо. Он дернулся и затих. Какое-то мгновение я стоял неподвижно, не в силах оторвать взгляд от раскроенного черепа и белой кости, влажно сияющей в ране. Только что это был живой, дышащий человек, со своими страхами и надеждами. Теперь благодаря мне он превратился в ничто.
— Эй, парень, очнись! — крикнул Свейн.
Я склонился над покойником, выругал его за то, что он пытался меня убить, снял окровавленный шлем, отделанный изнутри потной подкладкой из овечьей шкуры, и, заметно хромая, направился к двери. Рана на ноге жгла адским пламенем, хотя кровотечение было не сильное.
— Он тебе идет. С тобой удача Сигурда, парень! — одобрительно заметил Свейн и снова навалился на врагов.
Однако сейчас все говорило за то, что везение отворачивается от норвежского ярла. Два строя сталкивались и расходились, гремя оружием. Воины кричали и кряхтели от напряжения.
— Ворон, хватай дверь и тащи ее сюда! — крикнул Улаф. — Быстрее!
Я понял его намерения, поднял тяжелую дверь с пола и прислонил ее боком к проему, который защищали Улаф и Свейн. В нее тотчас же со стуком вонзились стрелы. Я взял две скамейки и подпер ими импровизированный барьер, чтобы придать ему дополнительную прочность. Теперь хотя бы ноги скандинавов были защищены от стрел, которые летели в нас из ночи, ожившей, наполнившейся движущимися огнями. Факелы метались в темноте, подобно летающим демонам. В тенях звучали резкие голоса.
— Похоже, последний щенок в этой проклятой стране пришел сюда поглазеть на то, как мы будем умирать, — заметил Улаф.
Они со Свейном осторожно выглянули из-за своих щитов, утыканных стрелами. Вся земля перед ними была усеяна убитыми. Казалось, англичане в конце концов все же отказались от попыток ворваться в зал через главный вход. Внутри воины по-прежнему кололи и рубили врага, напрягая силы.
— Сигурд вытащит нас из этой заварушки, — тихо промолвил Свейн.
Я понял, что ошибался, полагая, будто скандинавы смирились с мыслью о смерти. Свейн ни в коем случае не хотел ей поддаваться.
— Сейчас я не отказался бы от целой бочки тех капель доброго меда, которыми нас угощал Эльдред, — проворчал Улаф и зажмурился, чтобы дать стечь струям пота. — Язык у меня распух и стал больше члена! Как там дела, парень? — спросил он, вглядываясь в ночную темь.
Сигурд непоколебимо, словно скала, стоял в середине строя. Я увидел, как телохранитель Эльдреда, будто забитую тушу, оттаскивал своего господина из гущи схватки в дальний темный угол залы.
— Сигурд сдерживает англичан, — сказал я, протирая кулаками глаза. — Они пытаются обойти наших с боков, но мы пока что стоим.
Затем, словно последняя большая волна перед началом отлива, англичане снова сомкнули ряды в отчаянной попытке пробить строй скандинавов. Они понимали, что одной бреши будет достаточно, чтобы рассыпался весь боевой порядок норвежцев. Северные воины также это знали. Никто из них не желал оказаться слабым звеном в цепи, по крайней мере до тех пор, пока в жилах у него еще текла кровь и он видел рядом товарищей. Англичане в который раз потерпели неудачу и попятились назад. Впервые те, кто стоял в последних рядах, этому не противились.
Сигурд не упустил свой шанс. Перешагивая через тела убитых, он повел своих людей вперед. Скандинавы давили на щиты англичан до тех пор, пока люди Эльдреда не были вынуждены отступить к гобеленам с Христом и через дверь на улицу. Они выплеснулись, словно прокисший эль из разорванного бурдюка.
