Когда Пьер очнулся, он осознал, где и с кем оказался, однако было уже слишком поздно. Его признания сыграли с ним дурную шутку, связав по рукам и ногам. Придя в отчаяние, Пьер все же остался.
Вот и вся история. В общем, ничего особенного.
Глава XIX
Мишель Рандо получает доказательство того, что катастрофа в церкви — результат коварного преступления. — Жюль мечтает об Анне. — Шкатулка с секретом. — Мишель появляется вовремя и спасает жизнь Жюлю.
К середине марта все уже дышало весной: снегопад уступал место нежным солнечным лучам. Воздух был напоен влагой, и очертания предметов казались от этого неясными, мерцающими, словно бы размытыми. Становилось все теплее, природа оживала, солнце с каждым днем поднималось все выше.
Для романтической души и поэтического воображения нет ничего пленительнее этих первых весенних мартовских дней. А сколько таинственных и прекрасных праздников отмечало человечество именно в марте! В храме богини Весты
[92]
от первых весенних лучей зажигали священный огонь… А пятидневные торжества в четь богини Минервы?..
[93]
Весной отмечают Пасху, день Святого Воскресения. И разве не в марте оплакивали древние египтяне смерть Озириса,
[94]
а финикияне
[95]
и сирийцы
[96]
— Адониса?
[97]
Трехдневный траур сменялся весельем и восхвалениями Солнцу, вновь, после длинной зимы, осветившему и обогревшему людей.
Еще и сегодня астрономы Исфахана
[98]
собираются, чтобы наблюдать весеннее равноденствие.
[99]
Едва появляется солнце, раздаются артиллерийские залпы, барабанная дробь, трубные звуки. О, как это, должно быть, красиво!
Не хотите ли присоединиться к пышному кортежу
[100]
китайского императора или побывать на весенних празднествах кельтов,
[101]
галлов, на торжествах друидов?
[102]
Все это могло прийти в голову Мишелю Рандо, человеку образованному и начитанному, при виде весеннего солнышка. Но мысли его были заняты совсем другим, когда утром четырнадцатого марта он выглянул в окно.
Бледный, с воспаленными от бессонной ночи глазами, усталый и разбитый, Мишель не ощутил облегчения, подставив лицо свежему ветерку. Со вчерашнего вечера он не сомкнул глаз и ни разу не прилег, мучительно отыскивая во всем происшедшем некую связь. Мы знаем, что Мишель был убежден: причиной катастрофы в церкви Святого Николая стало не что иное, как гнусное преступление.
Читатель без труда поймет возбуждение, какое испытал молодой человек, найдя в каморке звонаря бумажник, тот самый, который он уже видел однажды, когда мужчина, поднявшийся на колокольню за минуту до катастрофы, выронил его из кармана. Тогда от внимательного взора Мишеля не ускользнуло замешательство и испуг владельца бумажника, а также и его спокойствие после свершившегося. Встретившись глазами с неизвестным, Мишель подумал в тот момент, что для этого человека, похоже, случившееся не было неожиданностью: серьезной опасности для себя он, очевидно, не чувствовал.
Обычное хладнокровие Мишеля помогло ему уловить эти, тогда казавшиеся незначительными, детали. Теперь же, сопоставив их, он в который уж раз пытался найти связь между всем увиденным. Какова же была его радость, когда на глаза попался злосчастный бумажник! Теперь в руках улика и приметы, по крайней мере, одного из соучастников. А уж его лица Мишелю никогда не забыть. Целая ночь ушла на изучение содержимого бумажника. Не то чтобы бумаг в нем было уж очень много, но над каждой приходилось подолгу размышлять. Мишель окончательно убедился: речь шла о тщательно продуманном и подготовленном преступлении. Однако недавний визит отбил всякую охоту прибегать снова к помощи полиции. Надо рассчитывать только на себя и на Жюля. Настоящий мужчина мстит за своих друзей сам. Когда прячешься за спину полицейских, прокурора, палача, перестаешь себя уважать. Вода быстро мутнеет, если отклоняется от естественного русла.
Обдумав все, Мишель, несмотря на усталость, едва забрезжил рассвет, собрался к Жюлю с тем, чтобы показать ему бумаги и вскрыть завещание. Какие еще сюрпризы готовит оно?
Жюль также провел бессонную ночь. Вечером лег, желая хоть немного отдохнуть, но так и пролежал до утра, не сомкнув глаз. Правда, иные мысли тревожили несчастного влюбленного, то были мысли об Анне.
В который раз перебирал он детали своего визита к Дельтурам. Образ любимой все время стоял перед глазами. Жюль трепетал, вспоминая, как девушка подняла глаза и тихо поблагодарила его. Боже! Чего бы он не сделал, чтобы понравиться ей! Она едва взглянула на него, не успела, должно быть, и разглядеть. Как ни старался, Жюль не смог припомнить, чтобы в голосе Анны слышались какие-то нотки, кроме признательности за отважный поступок. Но он хотел быть любимым с той же силой, с какой любил сам.
Достаточно один раз увидеть ангельское лицо девушки, чтобы проникнуть в ее душу, исполненную не проснувшихся еще сил и чувств. Невинный взор не умел лгать. Он говорил о чистоте и благородстве. Жюлю не терпелось вновь увидеть Анну. Однако мысль о встрече с ее отцом пугала. Да и под каким предлогом мог он теперь проникнуть в дом к Дельтурам? Разве не достаточно его благодарили?
