* * *
Тем временем Чарльз взял со стола напечатанное на китайском меню и сказал по-английски:
— Пора делать заказ. Или вы предпочитаете меню на английском языке?
В ответ на это Сайлас взял из рук молодого человека меню и спросил на великолепном шанхайском диалекте:
— С чего предпочли бы начать обед вы?
Чарльз еще не успел ответить, а официанты уже принесли суп из акульих плавников. Но ни один из них не притронулся к нему. Хозяин ресторана не знал, что делать, поэтому молча стоял возле стола и беспомощно переводил взгляд с фань куэй, рожденного и выросшего в Азии, на китайца, выросшего в Америке.
— Что-то не так, господа? — наконец выдавил он. — Уверяю вас, это лучший суп из акульих плавников, который только можно найти в Поднебесной.
Ни Чарльз, ни Сайлас в этом не сомневались. Дело было в другом. Они оба не раз ели такой суп и были достаточно богаты, чтобы позволить себе столь дорогое яство. Но в данном случае еда была ни при чем. Предстояло выяснить, кто из них круче.
— Не сомневаюсь, что суп превосходен, — сказал Чарльз, — но мне кажется, что мистер Хордун хотел бы отведать чего-нибудь… экзотического. — С этими словами он улыбнулся.
— Совершенно верно, — улыбнулся в ответ Сайлас. — Чем экзотичнее, тем лучше, — заявил он.
— Хорошо, — проговорил Чарльз и, не отрывая взгляда от Сайласа, продолжал: — В таком случае принесите нам горячий кислый суп. Очень горячий и очень кислый! А в мою порцию добавьте запекшейся свиной крови.
— И в мою — тоже, — подхватил Сайлас и добавил: — А еще — суп из птичьих гнезд. Настоящих птичьих гнезд!
Ресторатор кивнул, достал блокнот и ручку и стал записывать. Очень немногие отваживались отведать суп из настоящих гнезд, поскольку те были сделаны из соломы и веточек, склеенных птичьей слюной. Их вили обитавшие на юго-востоке Китая птички под названием салангана, тамошняя разновидность стрижей.
— А еще куриные сердечки со спинками пескарей — на вертеле и в арахисовом соусе, — подернув плечами, велел Сайлас.
— И вяленые кальмары с вонючим тофу и ломтиками дурьяна
[11],— добавил Чарльз и с улыбкой спросил: — Мне кажется, это подойдет. А как по-вашему?
Сайлас оценил серьезность брошенного ему вызова.
— А что мы закажем в качестве основного блюда? — с невинным видом поинтересовался он. — Может, собачатину, фаршированную свиными потрохами, под коричневым соусом?
— Великолепно! — подхватил Чарльз. — И к этому — гарнир из медуз.
— Разумеется. Лично я собачатину кроме как с медузами не ем.
— Очень хорошо. Что будем пить?
— Косорыловку из зеленой тыквы, — подсказал Сайлас, и к его горлу подкатила волна тошноты.
— До или после жареных куриных лап? — уточнил Чарльз.
— Думаю, после быстро обжаренного азу из змеи и черепахи. А вы как полагаете?
— Совершенно с вами согласен. Но мне кажется, в азу следует добавить кожицу с оленьих пантов.
— Правильно, иначе черепаха будет безвкусной.
— Верно.
— Однако мы, по-моему, чересчур ограничили свой выбор.
— Как насчет тысячелетних яиц? Только если их подадут на подстилке из сырого трепанга.
Повисла тишина, нарушаемая лишь скрипом ручки хозяина по бумаге.
— Сердце кобры не желаете? — закончив писать, спросил он.
И Сайлас, и Чарльз видели, как готовят это сверхэкзотическое блюдо, но ни один из них так и не решился отведать его. Живую кобру клали на стол, и повар с помощником растягивали ее во всю длину. Затем повар разрезал брюхо змеи, вынимал из него крохотное сердечко и — еще бьющимся — клал в рот клиента.
Сайлас задумался.
Чарльз тоже задумался.
— Как-нибудь в следующий раз, — сказали оба хором.
— Рис подавать? — спросил хозяин ресторана.
Мужчины дружно замотали головами.
* * *
На то, чтобы справиться со своим «экзотическим» ужином, у мужчин ушло три часа. Когда они наконец разделались с едой и оба откинулись в креслах, Сайлас проговорил:
— Ладно, теперь, после того как мы выставили себя полными дураками, скажите: о чем вы хотели со мной поговорить?
Чарльз коротко изложил идею о проведении конкурсов Мира Цветов на ипподроме Сайласа, перед началом скачек.
— И это все? — с ошеломленным видом спросил Сайлас.
— Да.
— Вы хотите сказать, что мы превратились в абсолютных свиней, из-за чего будем мучиться животами еще с неделю, только ради того, чтобы вы задали мне этот вопрос?
— Да.
— И больше — ничего?
— Нет. Так вы согласны?
Сайлас тяжело вздохнул. Ему хотелось блевать. О, как ему хотелось блевать! Но когда он открыл рот, с его губ рвались лишь три слова:
— Конечно. Почему нет!
Глава двадцать первая
КОНКУРС ЛИСТЬЕВ
— Кто поместил это объявление, напечатанное во вчерашнем номере? — спросил Чарльз, входя в комнату, где работали журналисты.
Подчиненные подняли головы и посмотрели на огромное, во всю газетную страницу, объявление: «Покупаем любые древние куски слоновой кости и бивня нарвала. Особенно — большие». Все дружно замотали головами. Никто из них не знал, кто являлся заказчиком.
Чарльз повернулся, собираясь уходить, но в последний момент, стараясь, чтобы его голос звучал как можно безразличнее, проговорил:
— Теперь наши Конкурсы Цветов будут проходить на ипподроме. Я убедил великого мистера Хордуна в том, что это пойдет на пользу нам обоим, и он согласился.
Комната взорвалась аплодисментами. Когда они утихли, Чарльз добавил:
— Полагаю, к нашим Конкурсам Цветов мы должны добавить Конкурсы Листьев.
Выражение на лицах журналистов переменилось с восторженного на удивленное. Один нервно закурил, Цзу Жун Цзы, наоборот, затушил сигарету в высокой стоячей хрустальной пепельнице и сплюнул на пол. В своей комнате журналисты имели право вести себя как им было угодно.
— Конкурс Листьев дополнит наш Конкурс Цветов, — пояснил Чарльз. — Конкурс Цветов — для куртизанок, Конкурс Листьев — для их служанок.
Лица журналистов просветлели. Если на самих куртизанок газетные писаки претендовать не смели, то на их служанок — вполне, и Конкурс Листьев предоставит прекрасную возможность познакомиться и произвести впечатление на этих молодых женщин. Бедным журналистам такой шанс выпадает не каждый день.
