Девятого ноября после полудня Нат Джибсон, находясь на палубе, вдруг перегнулся через поручни и стал внимательно всматриваться в море. Через несколько минут он позвал капитана, который только что вышел из рубки, и показал ему на какую-то темную массу в двух милях от левого борта.
— Отец, не риф ли это?
— Не думаю, — ответил Джибсон, — я внимательно изучил фарватер и уверен в правильности курса…
— На карте ни одного рифа?
— Ни одного, Нат.
— Но там что-то есть…
Капитан взял подзорную трубу и, внимательно изучив непонятный предмет, ответил:
— Ничего не понимаю.
Братья с мистером Хаукинсом тоже подошли к левому борту и стали пристально смотреть на бесформенную массу, которую можно было принять за коралловый риф.
— Нет, — наконец сказал Карл Кип, это не риф.
— Кажется даже, что оно плавает, — вставил Хаукинс.
Предмет, и правда, не был неподвижным и словно подчинялся движению волн.
— И кроме того, — добавил Карл Кип, — вдоль бортов нет буруна от прибоя…
— Он, кажется, даже дрейфует,
[82]
заметил Нат Джибсон.
Капитан крикнул Хоббсу, который стоял у штурвала:
— Возьми круче, надо подойти поближе!
— Есть, капитан, — ответил матрос, поворачивая штурвал.
Через десять минут бриг подошел довольно близко к неизвестному предмету, и Карл Кип воскликнул:
— Это остов судна!
— Уж не останки ли «Вильгельмины»? — заметил Хаукинс.
— Вполне возможно, — сказал капитан. Через двадцать дней после катастрофы обломки шхуны вполне могло прибить к этим берегам.
— Капитан, — обратился к нему Карл Кип, — разрешите нам осмотреть их! Если это действительно то, что осталось от «Вильгельмины», мы можем найти там кое-что очень важное…
Капитан тотчас отдал приказ повернуть судно и подойти к затонувшему кораблю на расстояние двух-трех кабельтовых. Но и с зарифленными парусами, и с подтянутой бом-брам-стеньгой
[83]
бриг еще некоторое время двигался довольно быстро. И вдруг Карл Кип воскликнул:
— Да, это «Вильгельмина»… ее корма и остатки полуюта!
[84]
— Лодку на воду! — скомандовал Джибсон, повернувшись к Флигу Балту.
Шлюпку спустили, трое матросов — Мод, Виклей и Хоббс — сели на весла, Карл и Питер Кип разместились на корме, Нат Джибсон встал к рулю.
Когда лодка подошла к остову корабля, все, кто находились в ней, могли прочитать на кормовой дощечке, которая осталась нетронутой, два слова:
«Вильгельмина — Роттердам».
Полуют, сильно накренившись на левый борт, плавал над той частью трюма, затонувшего полностью, где был камбуз. От бизань-мачты остался лишь обломок в два-три фута высотой, с него свисали куски фала.
[85]
Это все, что осталось от гика,
[86]
сорванного во время столкновения. Каюты капитана и помощника, которые располагались в передней части полуюта, были разрушены полностью.
Карл Кип поставил лодку вдоль разбитого корабля, чтобы можно было высадиться, а Вэн Мод закрепил швартовы на выступе его правого борта. Море оставалось спокойным, волны лишь перекатывались по палубе, но не затапливали кают-компанию. Иногда килевая качка обнажала трюм — он был абсолютно пуст.
Карл и Питер Кип, Нат Джибсон и Вэн Мод, оставив лодку на попечение матросов, спустились в кают-компанию. Но не было здесь ни живых, ни мертвых. Из кают-компании оба брата перебрались в свою каюту, надеясь найти там бумаги, касавшиеся конторы в Амбоине и торгового дома в Гронингене. Но и следов от них не осталось. Исчезла и тысяча пиастров, принадлежавшая Питеру Кипу. Деньги хранились в маленьком ящичке, который разбился во время удара. Кроме пришедшей в негодность одежды и двух пар обуви — ничего! Правда, сохранилось еще белье, которое лежало в закрытых ящиках, да еще один предмет… Но его обнаружили не сами хозяева. Вэн Мод побывал здесь раньше и под нижней полкой, где открывался ящик, нашел кинжал. Это был один из малазийских кинжалов с лезвием пилы. Оружие, довольно обычное у туземцев Тихоокеанского побережья, не имело особой ценности и могло лишь дополнить коллекцию какого-нибудь любителя. Вэн Мод поспешно спрятал его на груди.
Тем временем бриг стало относить течением. Ветер крепчал, поднималась волна, уже несколько раз прозвучал голос боцмана, призывавшего вернуться на судно.
— Нам приказывают возвращаться, — сказал Нат Джибсон, — и кажется, мы забрали все, что могли.
— Отчаливаем! — ответил Карл Кип.
Как только лодку подняли на корабль, матросы поставили паруса и, подгоняемый попутным ветром, бриг взял курс на северо-запад.
Через пять дней, утром четырнадцатого ноября, сигнальщик указал на первые вершины Новой Гвинеи.
Глава IX
Сквозь Луизиаду
На другой день, пятнадцатого ноября, «Джеймс Кук» прошел на северо-восток не более тридцати миль. На закате ветер стих. Наступила ночь, такая душная и безветренная, что пассажиры и экипаж провели ее на палубе: в каютах никто не выдержал бы и часу. К тому же корабль шел по опасным местам и нужно было быть начеку. Мистер Джибсон велел натянуть перед рубкой тент, закрепив его на стрингерах.
[87]
Под ним устроились, чтобы поужинать.
На следующее утро за завтраком говорили только об архипелаге Луизиада,
[88]
который составлял самую опасную часть пути.
— Вам уже приходилось проходить Луизиадский архипелаг? — спросил Питер Кип у капитана.
— Да, и неоднократно, когда я загружался в Новой Ирландии, — ответил Джибсон.
— Нелегкое плавание, — заметил Карл Кип.
— А вы сами когда-нибудь бывали в этой части Тихого океана, мистер Кип?
