— Скорее домой!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Солдаты Пьетро едва успели забаррикадировать вход на указанную Скалигером улицу, когда падуанцы предприняли новую атаку. Как и предполагал Скалигер, враги не стали преследовать отряд Баилардино, а решили окружить его. В свое время воины Ксеркса I прошли козьей тропой; теперь падуанцы обнаружили предательские улочки, совершенно неожиданно для них занятые маленькими отрядами.
Перевернутая телега с соломой и нечистотами вряд ли могла сдержать натиск падуанцев, взалкавших славы; горстка защитников казалась им вовсе не стоящей внимания. Пьетро старался не сосредоточиваться на боли в правой ноге. Он стоял между телегой и стеной и только успевал отражать удары мечей. Конь его находился в конце улицы, на случай если понадобится отступить. Но Пьетро не желал отступать.
Бок о бок с Пьетро мавр размахивал трофейной алебардой, в его руках походившей на топор демона. Морсикато, укрепившийся на телеге, ругался последними словами. Остальные люди Пьетро снова затянули песню; песня звучала не столь вдохновенно, как в первый раз, потому что ряды певцов значительно поредели. Падуанцы шли по своим же убитым и раненым — им не терпелось вырваться из двора и начать масштабную резню.
Из-за дыма Пьетро не видел, куда приходятся его удары. Вдруг перед ним упал горящий факел. Пламя прошлось по доспехам, искры взметнулись и обожгли лицо. Пьетро поморщился — и тут же сообразил, для чего может пригодиться факел. Уклонившись от удара, он швырнул факел на телегу. В тот же миг улицу заполнил густой запах горящей соломы. Еще через секунду телега была объята пламенем, а Пьетро и его солдаты смогли отступить и перевести дух. Несколько конных падуанцев попытались перескочить через пылающий барьер — лишь для того, чтобы их надели на копья или разрубили алебардой. Мертвые тела послужили дополнительным укреплением.
Откуда-то появилась фляга с вином. Пьетро хлебнул, прополоскал рот и выплюнул вино, тотчас пропахшее дымом и пылью. Затем сделал несколько глотков и передал флягу дальше. Один из солдат вытирал кровь с лица мавра.
— Синьор Морсикато, как вы? — спросил Пьетро.
— Держимся, но падуанцы вот-вот прорвутся. Обязательно.
— Я слышал колокольный звон, — обнадеживающе произнес Пьетро. Доктор, выбившийся из сил, только кивнул.
Мавр посмотрел на небо и изрек:
— Будет дождь, а это хорошо.
— Разве? — в ужасе спросил доктор.
— Конечно. — Мавр усмехнулся. — Засуха кончится.
Морсикато вытаращил глаза. Солдаты захохотали. Мавр явно заслужил их доверие.
— Не Теодоро, а Тарват, верно? — шепнул Пьетро.
Мавр кивнул.
— Скоро привыкнешь.
— Тарват аль-Даамин, тайный астролог принцев и королей. Я просто подумал, лучше я назову тебя твоим настоящим именем, прежде чем… — Пьетро осекся и посмотрел на сражающихся.
— Прежде чем умрешь? Ты не умрешь сегодня, сир Алагьери.
— Смотри, такие обещания обязывают, — рассмеялся Пьетро. — А теперь объясни, что значит Арус?
— «Арус» значит «жених», — улыбнулся мавр. — Если уцелеем, расскажу, откуда такое прозвище.
— Ну, теперь хоть есть повод уцелеть.
И вдруг пылающая перевернутая телега дернулась и подвинулась прямо на них. Остановилась, протащилась еще с десяток локтей вверх по улице. Что-то толкало телегу, прикладывая огромные усилия.
Пьетро выругался.
— Таран! Все назад! Нам их не остановить!
Его солдаты и так уже отступали. Падуанцы сняли с петель уцелевшие при пожаре двери и с их помощью толкали телегу. Блестящая идея с поджогом оказалась не такой уж блестящей — солдаты не в силах были сдержать натиск горящего барьера.
Пьетро бросился к Помпею и вскочил в седло. На соседней улице было подозрительно тихо, лишь дым свидетельствовал о сражении.
— Доктор, найдите Кангранде, скажите ему, что они приближаются! Мы будем стоять до последнего.
— Тебе не удержать улицу!
— Не беспокойтесь обо мне. У меня есть план. Скорее, найдите Кангранде.
Морсикато поскакал на север. На углу он повернул направо, объезжая отряд виченцианцев.
Пьетро окинул взглядом своих солдат.
«Моих солдат», — подумал он.
На их лицах было написано ожидание. В живых осталось семеро. С самим Пьетро и с мавром — девятеро. Пьетро улыбнулся:
— Девять — счастливое число моего отца.
— Будем надеяться, что счастливые числа передаются по наследству, — произнес один из солдат. — В чем заключается ваш план?
У Пьетро не было плана. Он так сказал, чтобы отделаться от доктора. Теперь Пьетро смотрел на пустую улицу, и голова его гудела от отсутствия мыслей. Пьетро пожал плечами.
— Мы убьем каждого сукина сына, который посмеет нос показать на улицу.
Наградой Пьетро послужили мрачные кивки и ухмылки. Они погибнут, но то будет славная смерть, и их отцы и сыновья преисполнятся гордости.
Тарвату Пьетро сказал:
— Какой там сейчас расклад на небе?
— Слишком много дыма. Неба просто не видно.
— Похоже, нам конец. — Пылающая телега с грохотом приближалась. — Отступайте, идите вниз по улице! Падуанцы из-за дыма ничего не видят. Они ожидают, что мы обратимся в бегство! Они будут смотреть на север, а мы атакуем с юга! — Солдаты доскакали до угла и остановились. — Для меня большая честь руководить вами. Была.
Огонь с телеги уже перекинулся на дома. Еще напор — и телега поползет вниз по пустой улице.
— Приготовились! — крикнул Пьетро и тут же закашлялся.
Горящая телега пошатнулась и рухнула прямо перед маленьким отрядом.
— Вперед!
Пьетро пришпорил коня. У него на глазах импровизированный таран развалился на составляющие. Теперь путь для падуанцев был свободен. Пешие солдаты бросились вниз по улице и повернули на север, чтобы напасть на отряд виченцианцев сзади. Лишь немногие заметили девятерых конных, устремившихся на них с юга. Эти немногие попытались предупредить своих, однако первой волне падуанцев, хлынувшей на улицу, оставалось только прятаться. Девять коней топтали все и вся на своем пути, над падуанцами свистели мечи, превращая их тела в кровавое месиво.
Увлеченные боем, девятеро не заметили, как оказались на открытом пространстве.
— Останемся или ретируемся? — спросил мавр.
Было ясно: больше такого случая не представится. Они еще могли скрыться через северные или западные ворота.
— Надо продержаться как можно дольше, — отвечал Пьетро.
Падуанцы, чуя победу, нескончаемым потоком мчались по улице. На этот раз Пьетро дал им к себе приблизиться. Солдаты его, орудуя мечами, выкрикивали проклятия и самые грязные ругательства.
