Джованна, только полминуты назад сидевшая в карете, вдруг возникла перед мужем.
— Мой господин, ваш юный друг устал и ранен. Вам следует отправить его в Верону.
— Я прекрасно себя чувствую, — возразил Пьетро. Впрочем, серое лицо его свидетельствовало об обратном.
— Ты права, любовь моя, — проговорил Кангранде. — Пьетро, на сегодня ты сделал более чем достаточно. Тебя должен осмотреть Морсикато. Но Виченца ближе, чем Верона. Туда-то я тебя и отправлю. — Он стал искать глазами коня.
— Мне кажется, сиру Алагьери верхом будет не очень удобно. — Джованна указала на свою карету. — Там свободно помещаются четверо. Если ты решил отправить сира Алагьери в Виченцу, можно прихватить и твою сестру с ребенком, и отца нашего рыцаря. А я поеду с тобой, любимый, если позволишь.
Кангранде раздумывал несколько мгновений, затем поцеловал жену.
— Ты мой ангел.
Он отстранился. Видно было, что Кангранде ведет сам с собою жестокий спор. Наконец он провозгласил:
— Да будет так. Аминь.
Пьетро попросил Джакопо взять Каниса и помочь Нико в поисках Фердинандо. А вокруг веселились вовсю. Из деревни пришли женщины, и солдаты из кожи вон лезли, чтобы произвести на них впечатление. В их россказнях последние события едва можно было узнать. Пьетро сам не заметил, как оказался в карете подле отца, который хлопотал над ним, как курица над цыпленком. Напротив устроились Катерина и Ческо.
Кангранде проследил, чтобы всем было удобно, проверил подушки на мягкость, лично закрыл дверцу и кивнул груму. Грум в ответ осклабился, махнул рукой на прощание и щелкнул кнутом. Лошади пустились рысью.
Морсикато прибыл как раз в тот момент, когда карета тронулась. Он спешился, немало удивив Кангранде своим появлением.
— Как дела в городе? — спросил Кангранде. — Все под контролем?
— Да, насколько возможно, — отвечал доктор, не сводя глаз с удаляющейся кареты. — Я подумал, здесь понадобится моя помощь.
— Счастлив сообщить, что не понадобится. Я только что отправил Пьетро в Виченцу. Вон в той карете. У него несколько царапин, которые, пожалуй, стоило бы осмотреть, а больше тебе негде разгуляться. Не хочешь ли вина, прежде чем отправиться домой? Похоже, главный праздник только начинается.
Морсикато взял флягу и жадно выпил.
— Кажется, я узнал грумов на карете.
— Это грумы моей жены, — пояснил Скалигер, указывая на Джованну, которая, глядя на Нико да Лоццо, смеялась веселее и переливчатее, чем когда-либо. — Она сама предложила свою карету, чтобы отвезти Ческо и нашего героя в Виченцу.
Явился Баилардино с Детто на руках. Мальчик, зажатый в медвежьих объятиях отца, сладко спал, посасывая большой палец. Кангранде улыбнулся и хлопнул зятя по плечу.
— А я думал, ты уехал.
— У меня такое чувство, будто я в ловушке. Это ты мою жену отправил в той карете?
— Ну да.
— А почему я не вижу вооруженной охраны?
Кангранде прищурился.
— Я велел следовать за ними двадцати всадникам. По-моему, достаточно.
— Всадники отменяются. Я только что говорил с их командиром. Командиру сказали, что в услугах его людей не нуждаются.
Голос Кангранде стал ледяным.
— Кто сказал?
— Говорят, приказ поступил от тебя.
— От меня?
Баилардино рассердился.
— Я рассчитывал на твое благоразумие хоть на этот раз. Кэт рассказала мне о тайном сообщнике графа. Он до сих пор на свободе, если ты забыл.
— Баилардино, не волнуйся. Я прямо сейчас пошлю эскорт. Он догонит карету в считаные минуты.
— Ну-ну, давай, павлин ты наш. Я пока побуду здесь пусть Детто немного поспит. Домой успею.
Баилардино неуклюже отошел, крепче прижимая сына к груди.
— Выпьем еще, доктор? — спросил Кангранде. Или предпочитаете уехать с эскортом?
— В Виченце и без меня врачей хватает. Если у Пьетро одни царапины, я, пожалуй, еще выпью.
Скалигер кивнул.
— Кстати о царапинах. Как себя чувствует Теодоро?
— Мавр? Уже в сознании и пытался двигаться. Я как раз хотел поговорить о нем. Он снова смотрел в гороскоп. Не успел в себя прийти, как взялся за свое гадание. А потом все порывался встать, говорил, что должен спешить. Пришлось привязать его к кровати.
— И что же он накаркал?
— Опасность для Пьетро и Ческо.
Кангранде рассмеялся.
— Мавр немножко опоздал! Ничего, мы скоро приедем, и он сам убедится, что все в порядке.
Но доктор не унимался.
— Что известно о тайном сообщнике графа?
— У меня в доме, оказывается, орудовал шпион. Он — один из тех…
Доктор внезапно подскочил и схватил Кангранде за руку.
— Я вспомнил! Я вспомнил, где видел этих грумов!
— Каких грумов?
— Грумов вашей жены! Они были в Виченце в прошлом году, они были в палаццо! Да, те самые, с акцентом!
— О чем ты говоришь?
— Это они пытались убить Ческо!
Морсикато следил за выражением лица Кангранде, переваривающего информацию.
— Ты уверен, что это именно они?
— Уверен. Богом клянусь.
Морсикато ожидал, что Скалигер вскочит на коня и бросит клич: дескать, все следуйте за мной, наследник снова в опасности. Однако Скалигер будто оцепенел.
— Кангранде! — воскликнул доктор. — Ческо в руках убийц! Его жизнь в опасности! Скорее, едем!
Глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом, Кангранде кивнул.
— Едем, только тихо. Вдвоем. Никаких солдат. Никому ни слова.
В следующую секунду они уже скакали вслед за каретой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
— Что-то мы долго едем, — заметил Данте.
Ческо вертел в руках какую-то штучку. В свете фонаря Пьетро разглядел, что это монета.
— Ческо, откуда она у тебя?
Мальчик молча передал Пьетро монету. Пьетро узнал ее.
— Можешь оставить себе. Меркурио сам бы тебе ее подарил.
Ческо не улыбнулся, но вздохнул с облегчением и продолжал свою непонятную игру.
Карету сильно трясло, им приходилось держаться за сиденья.
— Наверно, дорогу размыло, — молвила Катерина. — Но зачем так гнать?
— Да, скорость приличная. — Пьетро старался усесться так, чтобы его разбитое, измученное тело трясло как можно меньше.
— Это потому, что на козлах плохие дядьки, — зевнул Ческо.
