Наконец он нашел ее. Казалось, весь воздух сконцентрировался в легких Марьотто. Он перевел дух и направился прямо к ней.
— Сударыня, нас толком не представили друг другу. — Марьотто поцеловал руку Джаноццы. — Меня зовут Марьотто Монтекки, я единственный сын…
— Я знаю, кто вы, — перебила Джаноцца. — Ах, синьор Алагьери! Добрый вечер! — Джаноцца указала на девушку, что стояла поодаль. — Это Лючия.
— Очарован. — Пьетро поклонился, насколько позволяли гости и костыль. Лючия отвернулась и захихикала. Пьетро неловко обратился к Джаноцце: — Сударыня, ваш жених здоров. У него сломана нога, но в остальном он чувствует себя хорошо. Он просил Марьотто и меня развлечь вас.
Марьотто приподнял шляпу.
— Вы позволите присесть рядом, сударыня?
Джаноцца опустилась на сундук и хлопнула по лежащей на нем подушке.
— Разумеется. Для меня большая честь находиться в обществе победителя Палио. Пожалуйста, расскажите нам о забеге.
Лючия застенчиво смотрела на Марьотто, ни малейшего внимания не обращая на Пьетро. Мари, однако, двойное внимание не смущало. Он во всех подробностях рассказал Джаноцце о бегах, словно каждое его движение было делом государственной важности. Лишь одну подробность Мари упустил — участие в забеге жениха Джаноццы.
Когда он закончил, Джаноцца захлопала в ладоши.
— Какой захватывающий рассказ! Но, синьор Монтекки… сегодня вечером я кое-что слышала… возможно, вы не пожелаете об этом говорить…
— Я буду говорить обо всем, что кажется вам интересным, — пылко воскликнул Марьотто. — Что вы хотели узнать?
— Синьор Алагьери сказал, что сегодня за обедом обсуждали… обсуждали некое дело, связанное с вашей семьей.
— Да, разумеется, речь шла о кровной вражде. — И Марьотто полушепотом поведал девушке о смерти своей матери и давней распре с семейством Капеллетти. Джаноцца слушала, широко раскрыв глаза и склонив головку набок.
«Интересно, часто она так смотрит?» — думал выключенный из разговора Пьетро.
Неудивительно, что Антонио так быстро попал под действие ее чар. Было совершенно очевидно: Джаноцца изо всех сил старается и на Марьотто навести те же чары. Впрочем, могла бы и не усердствовать — Мари сам лезет в сети.
Пьетро старался измыслить благовидный предлог, под которым Мари можно было бы увести от Джаноццы, но вдруг услышал шепот на ухо:
— И не стыдно тебе, Пьетро? Надо же — бросить меня ради молоденьких девушек!
Катерина благосклонно дождалась, пока Джаноцца и Лючия глубокими реверансами выразят ей свое почтение, а потом произнесла:
— Ну что вы, сидите, сидите. Синьоры, вы не будете возражать, если я ненадолго украду у вас синьора Алагьери? — С этими словами Катерина взяла Пьетро под руку. Едва они отошли на достаточное расстояние, девушки принялись шептаться и хихикать.
Катерина оглянулась на Марьотто.
— Наш герой купается во всеобщем внимании.
— Да, сегодня его день.
— Ты прав. Синьор Монтекки очень напоминает Ланцелота, не находишь?
В памяти Пьетро зазвенел предупреждающий звоночек.
— Да, мадонна.
— Я не собиралась мешать вашей беседе. Только хотела пожелать доброй ночи и вернуть тебе вот это. — Катерина протянула Пьетро кинжал и шляпу.
Пряча кинжал в ножны, Пьетро залился краской.
— Извините, мадонна. Я собирался вас разыскать. Я только…
Она рассмеялась.
— Я и не думала чахнуть от тоски. Сегодня для тебя великий день, и я не собиралась держать тебя у своей юбки. Благодарю за почтение, что ты выразил. А теперь мне пора — нужно уложить Ческо.
— Неужели он выдохся?
— Нет — это я выдохлась. Ческо энергии не занимать — весь в отца и в деда. Мужчины в нашей семье всегда очень мало спали. — Катерина остановилась, рот ее искривился в брезгливой гримасе. — Будь здесь твой отец, он бы сообщил небесам об этой оплошности.
— Не такой уж это секрет, — сознался Пьетро. — А где Ческо — со своим отцом?
— Нет, малыш Ческо с няней. — Катерина указала на кресло в углу залы. Нянька действительно была там, правда, сидела на скамейке к ним спиной. Мавр, который толкнул Пьетро на крыльце, спешил прочь из залы.
На лоджии стоял невообразимый шум; в том числе лаяли, клекотали и рычали животные. Однако Пьетро мог поклясться, что слышал лай Меркурио, который остался с малышом. Пьетро прищурился — поза няньки показалась ему неестественной. Девушка словно свисала со скамейки, бессильно болтая одной рукой.
— Мадонна, — начал Пьетро.
Катерина повернулась, увидела странную картину и поняла беспокойство юноши. Она устремилась назад, к своему креслу — Пьетро следовал за ней по пятам.
— Нина! — Шаги донны Катерины все убыстрялись. — Нина! Ческо!
Пьетро коснулся ладонью плеча няньки. Внезапно тело девушки обмякло, рухнуло со скамьи на плиточный пол и осталось лежать в неловкой позе. Пьетро опустился на колени и повернул лицо Нины к свету. Лицо было бледно, тело безвольно и безжизненно. На груди расплывалось кровавое пятно.
У Пьетро перехватило дыхание: его худшие опасения подтвердились. Ребенок исчез.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Франческо! — Катерина, стоя подле Пьетро, звала не приемного сына, а брата. Капитан услышал, оглянулся — и по лицу сестры прочел: случилась беда. Он ринулся через всю лоджию, думать забыв о жене. Оказавшись рядом с Катериной, Кангранде взглянул на мертвую девушку, на перевернутую скамейку — и все понял.
— Где он? — выдохнул Кангранде.
— Пропал. Я только на секунду отвернулась. — Катерину трясло, но говорила она твердым голосом.
Кангранде щелкнул пальцами, и тотчас материализовались Пассерино Бонаццолси, Нико да Лоццо, Баилардино, Туллио и Цилиберто дель Анжело.
— Маленького Ческо похитили, — молвил Кангранде. — Туллио, найди Виллафранка, вели ему закрыть мосты. Нико и Пассо, соберите своих людей и прочешите все дома в Вероне, начиная с ближайших к палаццо. Нико пойдет на север, Пассо на юг. Баилардино, пойди сунь голову в холодную воду, а когда протрезвеешь, с моими людьми начнешь поиски в западном направлении. Цилиберто, перекрой мост Сан-Пьетро — он ближе всех к палаццо. Вперед.
Едва затих их топот, Катерина положила ладонь на рукав брата.
— Похититель не мог далеко уйти. Прошло всего несколько минут.
Пьетро открыл ставни. Толпа медленно перетекала на соседнюю улицу, которая одним концом упиралась в конюшни, а другим — в пьяцца дель Синьория. Пьетро шарил глазами по лицам.
— Я видел мавра, — произнес он.
— Про мавра я уже слышал, — отозвался Кангранде.
