Где-то она читала, что, если собаку назвать ее настоящим именем, она перестанет злиться и охотно вступит в переговоры. А переговоры Жанна как профессиональный юрист умела проводить блестяще.
– Черри? Спай? Бакс? – перебирала она варианты.
Бультерьер никак не реагировал на эти имена и вел себя все более недружелюбно. Он начал с того, что мягко переступил на коротких кривых лапах и сделал несколько шагов навстречу. Жанна еще немного отошла, не теряя, впрочем, надежды уладить все мирным путем.
– Дорогой, что ты так злишься? Я не собираюсь делать ничего плохого или противозаконного. Мне нужно только взглянуть на эту машинку! Я посмотрю и тут же уйду, хорошо?
Бультерьер ничего не ответил, но устрашающая пасть закрылась и рычание стихло. Жанна решила, что переговоры прошли успешно, и медленно двинулась вперед. Однако стоило ей сделать два маленьких шага, как пес снова показал клыки и зарычал ровно и мощно, как мотор бронетранспортера. Видимо, он провел по тротуару мысленную черту, переходить которую никому не дозволялось. Все, что происходило за этой чертой, его не интересовало, но если кто-нибудь оказывался ближе, пес тут же проявлял недовольство.
– Хороший песик! – Жанна снова прибегла к лести как к самому надежному средству убеждения. – Умный песик, красивый песик! Как же тебя зовут? Рекс? Билли? Рамзес?
Бультерьер никак не реагировал и на эти имена. В голосе Жанны прорезалось раздражение.
– Что тебе нужно, ты, дырокол на ножках? Это же даже не твой «Мерс», то есть не твоей хозяйки! Зачем ты его охраняешь? Что тебе, больше делать нечего? Смотри, какая симпатичная болонка идет мимо. Лучше бы ты с ней флиртовал, чем показывать мне свои клыки!
Но бультерьер это мнение не разделял. Он даже не взглянул на проходящую болонку и продолжал угрожающе рычать, давая Жанне понять, что она вторглась в запретную зону.
– Ладно, черт с тобой, не хочешь – не надо! – Жанна демонстративно отступила и двинулась в другую сторону. Пес сразу успокоился, захлопнул пасть и затрусил на прежнее место.
Однако Жанна не собиралась сдаваться, да еще на глазах у подруг. Нет уж, она покажет этим курицам, что не отступает ни перед какими препятствиями. Она сделала большой круг по тротуару и приблизилась к серебристому «Мерседесу» с другой стороны. Бультерьер, который только что невозмутимо зевал, поглядывая по сторонам с самым безобидным видом, заметил ее маневр и обогнул машину, снова заступив Жанне дорогу. Как только расстояние между ними сократилось до критического, он грозно оскалился и зарычал.
– Хороший песик! – процедила Жанна. – Хороший песик, черт бы тебя побрал! Скотина безмозглая! Что, тебе больше всех надо? Чувство долга в тебе взыграло? Обязательно нужно настоять на своем?
Бультерьер рыкнул особенно громко, давая понять, что по части твердости характера не уступит даже самой деловой женщине.
Жанна тяжело вздохнула. Она поняла, что столкнулась, выражаясь юридическим языком, с обстоятельствами непреодолимой силы, и любые дальнейшие попытки прийти к согласию обречены на поражение. Она высказала бультерьеру все, что о нем думает, развернулась и двинулась к своей машине. Пес тут же успокоился и задремал с самым невинным видом.
– Не люблю собак, – проворчала Жанна, устраиваясь на водительском сиденье. – Кроме твоего Яши, – поспешила она добавить, поскольку почувствовала, что Ирине не очень понравились ее последние слова.
– А вот интересно, – рассуждала вслух Катя, – когда выйдет Соломатин, этот зубастый сторож подпустит его к собственной машине?
Несколько минут прошло в тишине. Наконец дверь салона распахнулась, и на пороге показалась высокая худенькая девушка в чрезвычайно модном и дорогом костюме цвета мокрого асфальта. Нисколько не задумываясь, девушка направилась к серебристому «Мерседесу». Бультерьер при этом не обнаружил ни малейшего недовольства.
– Вот ведь гад, – процедила Жанна. – Кого угодно подпускает, только мне устроил показательные выступления!
Девушка в сером щелкнула кнопкой дистанционного управления, и «Мерседес» приветливо, как хозяйке, подмигнул ей.
– Все-таки Соломатин купил эту машину для любовницы, – со злостью констатировала Жанна. – Но и сам, видно, иногда ею пользуется.
– Нет, – уверенно возразила Катя, прижавшаяся носом к стеклу.
– Что значит «нет»? – изумилась Жанна.
– Не для любовницы, – ответила Катя уверенно.
– А для кого же? – в голосе Жанны звучала насмешка. – Для сестры? Или это его двоюрод- ная тетя?
– Не тетя, – беззлобно отозвалась Катерина.
– А кто? Товарищ по работе?
– Это сам Соломатин.
– Что? – Жанна от удивления выкатила глаза. – Катька, что ты болтаешь?
– Это Соломатин, – твердо повторила та. – Его фигура, его походка, его жесты. Точно тебе говорю: Соломатин!
– А ты знаешь, Катя права, – задумчиво проговорила Ирина. – Нам ведь с самого начала показалось, что с этим Соломатиным что-то не так. Походка, движения – все какое-то не мужское. Опять же женская машина и салон красоты… Катя – художник, у нее особое зрение, и она сразу поняла, что это он.
– Так он что, женщина?
– Да нет, наверное, не женщина и не мужчина, а одно из тех созданий среднего рода, о которых в последнее время так много говорят.
– Трансвестит, что ли?
– Ага, он. А в салон красоты, наверное, приезжает специально, чтобы переодеться и наложить макияж.
– Надо же, – поразилась Жанна, – с кем только не столкнешься! Но вы мне вот что скажите: почему на него бультерьер не зарычал?
– Не знаю. – Ирина пожала плечами. – Наверное, пес запомнил, что он хозяин машины, и признал его законное право… И потом, ты делаешь чересчур поспешные выводы.
Грациозной походкой манекенщицы девушка в сером, то есть вовсе не девушка, а Валерий Соломатин, по Катиной гениальной догадке, именно в этот момент подошел на критическое расстояние к бультерьеру. Пес, до сих пор не проявлявший никаких признаков волнения или недовольства, неожиданно вскочил, стремительно подбежал к красотке, ловко подпрыгнул и вцепился зубами в юбку.
Соломатин ахнул (или ахнула) и отскочил в сторону.
Юбка осталась в зубах бультерьера.
Оставшись без этой столь необходимой детали костюма, господин Соломатин повел себя как самая настоящая женщина. Он истошно завизжал и прикрыл руками то, что до сих пор прикрывала юбка. Выглядело это очень пикантно. Наглый бультерьер улегся в двух шагах от жертвы, отрезав ей путь к спасительной машине, и в упоении жевал юбку. Морда пса сияла издевательской ухмылкой.
– Какие красивые трусики! – мечтательно протянула Катя, не сводя глаз с Соломатина.
– Двести пятьдесят долларов в магазине «Дикая орхидея». – Жанна, разумеется, не могла себе позволить такого не знать.
