Да, хлипковатая защита… Но, надеюсь, первую волну ярости выдержит, а там уже сами преследователи устанут и остынут.
В дверь снова долбанули, так что я на всякий случай отошла подальше, чтобы она ненароком не упала на меня, если все-таки не выдержит ярости темного лорда.
– Катя… Катерина-а-а… – вкрадчиво прошептали с той стороны голосом семнадцатого лорда, слегка искаженным преградой. – Катя, выходи по-хорошему. Я тебя почти не убью, честно…
Ха! Нашел наивную дурочку! Фыркнула погромче, чтобы он тоже это услышал, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, отправилась в комнату к северянкам, где, как мне думалось, я найду не только свободную кровать (девушек селили по четверо в комнате), но и понимание.
Среди всех кандидаток именно девушки с севера нравились мне больше всего, причем не только внешностью – она была максимально человекоподобной, но и воинственным и свободолюбивым характером.
Раз уж мы перешли в стадию открытой конфронтации и в связи с обретением тела мне придется больше внимания уделять собственной безопасности, то будем проводить просветительские беседы, обзаводиться союзниками и строить баррикады!
– Девочки? Проснулись? – Я вошла в комнату после вежливого стука, не забыв улыбнуться поприветливее. – Доброе утро. Меня зовут Катерина. Скажите, как вы смотрите на то, чтобы предоставить мне в вашей комнате политическое убежище от неадекватных представителей рода Оверъяр?
– Что?
На меня уставились три пары глаз, в которых читалась различная степень удивления.
– Убить меня хотят. Говорят, что чуть-чуть, но я не верю. – Мое шмыганье было средоточием грусти.
Под пристальными взглядами северянок я дошла до свободной кровати, как самая бедная из всех возможных родственниц села на ее краешек, аккуратно сложила руки на коленях и продолжила дозированно развешивать лапшу на благодарные уши.
– Напоили, раздели, шуток не понимают… Или раздели и напоили?
Я задумчиво нахмурилась, а затем уверенно кивнула.
– Точно. Оживили, раздели и напоили. Бессознательную спать уложили, рядом без разрешения завалились, а затем разбудили ни свет ни заря и комнату к бесам разгромили.
– Катер-р-рина-а-а… – прошипели непозволительно близко. – Где ты, солныш-ш-шко мое?!
Буквально в нескольких метрах от комнаты!
– Девочки! Спасайте! Он меня убить хочет!
Не представляю, что подумали северянки, но баррикада выросла буквально за секунды. Комод и три тумбочки сверху.
Во дают!
– Ты взбесила самого лорда? – восхищенно присвистнула Ингрид, которая в первую очередь привлекла меня шириной своих богатырских плеч.
В качестве защитницы!
– Я? – Я манерно приложила пальчики к груди. – Да он первый меня убил!
– Стоп, – нахмурилась белокурая валькирия Тасилия, у которой бицепсы были, как мои бедра. – Что значит «убил»?
Мои губы против воли расплылись в предвкушающей ухмылке, и я предложила северянкам вновь занять свои кровати.
– В общем, дело было так…
Лапши много не бывает, главное – под правильным соусом. А еще невероятно важна уверенность в ее развешивании, а этого у меня было хоть отбавляй. Не знаю, какой черт меня дернул, но врала я так красочно, что под конец сама себе поверила. Украл, обесчестил, убил, оживил, глумится, издевается, снова убить хочет, при этом еще и замуж заставляет… и так далее, и тому подобное.
– Катерина, а тебе не кажется, что это уже перебор? – ворчливо переспросил кто-то, находящийся у меня за спиной.
– Не кажется, – беспечно отмахнулась я, но тут же тихо ойкнула и обернулась. – Ой… Эд. Привет. А ты что тут делаешь? Между прочим, это женское крыло, тебе сюда нельзя. Кружавчики, пеньюарчики… Помнишь?
– Помню, – многозначительно кивнул пятнадцатый лорд. – Но кроме того, мне безумно интересно, как ты можешь так потрясающе врать и не краснеть? Тебе не стыдно?
– Мне? Нет, – задрав подбородок, возмущенно фыркнула я. Обернулась к недоумевающим северянкам и пояснила: – А еще меня преследует призрак пятнадцатого темного лорда. Представляете? Никакого уважения. Никакого уединения. Сегодня утром сплю, никому не мешаю… и тут он ка-а-ак заорет!
– Катя…
– И ка-а-ак сдернет с меня одеяло…
– Катя!
– А я-то под одеялом не одна!
– Катер-р-рина!
– Ой, в ухо не ори, – отмахнувшись, снова переключилась на девушек, слушающих меня с горящими глазами и полуоткрытыми ртами. – А пото-о-ом…
– Ну все! – прошипел выведенный из себя лорд и, бесцеремонно схватив меня за ворот халата, приподнял над кроватью.
– Эй! Ай! Эд! Положь, где взял! Положь, кому говорю! Не твое – не трогай!
Вырываясь на высоте около метра над кроватью, я лягалась и брыкалась, но призрака это нисколько не задевало.
А вот меня – очень даже! Что за манеры? Где они, вообще? Никаких понятий чести и полное отсутствие знаний о том, как нужно вести себя с девушками!
– Не мое? – возмущенно рявкнул лорд, словно это было ложью. Зарычал, зашипел, тряханул так, что у меня едва звезды из глаз не посыпались, а затем зловеще прошипел: – Да не проблема! Сейчас исправим!
И снова встряхнул.
Вот только я вместо того, чтобы проникнуться и испугаться… выпала из халата прямо на пол, миновав кровать. А еще руку ободрала.
– Ну кто ж так кладет-то… – простонав больше от возмущения, чем от боли, которой, кстати, почему-то не было, хотя я точно почувствовала, что едва не сломала руку, я прижала локоть к груди и начала его показательно баюкать. – Никакого сочувствия к бывшей мертво-о-ой… Никакого уважения к будущей жене своего внука-а-а или правнука-а-а…
– Кать. Катюша…. Катенька. Прости, – зачастил Эдмунд, торопливо закутывая меня обратно в халат, что наверняка со стороны смотрелось феерично.
Ведь северянки-то его не видели.
– Это случайно! – продолжал оправдываться лорд. – Я не хотел, честно! Сильно больно?
– Сильно! – буркнула и надулась, но спустя пару секунд не удержалась и показала встревоженному не на шутку Эдмунду язык. – Полное отсутствие манер! А еще лорд!
– Кат-т-тя…
Кажется, я сделала это зря. По крайней мере, в глазах призрака вновь зажглись огненные блики.
– Не шипи, – отказываясь пугаться и решив, что буду воспитывать темную братию до последнего, я недовольно потерла локоть, но почти сразу замерла, почувствовав что-то неладное.
По ощущениям, локоть начал облезать… Что за черт?! В груди похолодело, за пару мгновений я умудрилась надумать себе все самое ужасное, так что, наплевав на манеры и окружающих, начала остервенело сдирать с себя халат, в который меня вновь закутали.
