План созрел мгновенно, и Гришка почувствовал, как надежда выкрутиться из беды влила в него новые силы.
В район Орликова переулка подъехали в начале девятого утра. Извозчичью повозку привязали к каменному столбику и прошли под арку. Гришка невольно замедлил шаг:
«За последние двое суток я появлюсь здесь в третий раз. Дай бог не в последний. Только бы не оплошать. Если удастся смыться, то уходить буду через проходные дворы, а не через эту арку».
Его размышления прервал густой басок Губина:
— Похоже, мы идем в гости к зубодеру Рубину. Известная личность: давно в темную камеру с видом на солнечную сторону напрашивается. Ведь так?
— А хотя бы, и так. Все равно без меня в квартиру потихому не проникните.
— Тут ты прав. Двигай дальше.
Узнав, что идут к дантисту, Губин успокоился. От низкорослого толстяка Рубинчика он не ожидал встретить серьезного сопротивления. Поднявшись по крутой лестнице к двери дантиста, Губин достал наган и взвел курок. Затем кивком подал знак Гришке звонить в дверь. Вскоре внутри послышались мягкие шаги, и хозяин спросил:
— Кто там? У меня прием с десяти утра.
— Я не на лечение. Это Гришка. Вчера был у вас по поводу «Подмигивающего призрака». Вы обещали вторую часть стоимости выплатить мне на следующий день, убедившись в подлинности камушка. Вот я и пришел за должком. После некоторой заминки голос за дверью настороженно поинтересовался:
— А ты один пришел?
— Точно так же, как и вчера.
— Хорошо, я понял. Только ты меня разбудил. Подожди пару минут, я должен одеться. У меня все готово.
Выскочив в соседнюю комнату, Рубинчик достал из секретера парабеллум и шепнул держащему в руке браунинг брату:
— Пришел вчерашний купец. Предупредил о налете, требуя уплаты несуществующего долга. Дал понять, что их там за дверью трое.
— Сам бы этот парень на такую наглость не решился. Его принудили сюда прийти. Раз предупреждает, то он нам не конкурент. Значит, у нас только двое противников. При таком раскладе, да еще используя внезапность, можно банковать. В купца не пали. Целься в ближайшего из тех, кто у него за спиной. Все, больше не тяни, открывай — и сразу в сторону, за шкаф. А я встану за дверью.
Готовясь к вооруженному отпору обычным бандитам, братья не могли даже предположить, что столкнутся с всесильной милицией. Иначе бы они сдались, предпочтя отдать без боя все свое богатство. Но это незнание сыграло с ними злую шутку. Они, стараясь ступать бесшумно, направились в переднюю. Лязгнули замки, со звоном вылетела из гнезда цепочка. Дверь отворилась, и в проем вломились налетчики, грубо толкая впереди себя Гришку.
Братец из Одессы выстрелом в упор свалил Глухова, но тут же пуля Губина размозжила ему голову. Неловко выскочивший из-за шкафа дантист трясущейся рукой направил ствол в сторону Губина, но тот вытолкнул впереди себя Гришку прямо на хозяина. Дантист, невольно нажав на курок, разом прервал жизнь считающего себя фартовым вором Цыгана. И тут же Губин выстрелил в хозяина, попав прямо в сердце. Губин осмотрелся. На полу в передней лежало четыре трупа. Надо было действовать быстро, чтобы обнаружить бриллиант прежде, чем звонить в отдел и вызывать дежурную группу.
Внезапно начальник уголовного розыска заметил свисающий из раскрытого ворота рубашки убитого им родственника хозяина кожаный мешочек. Он быстро нагнулся, сорвал не похожий на украшение талисман и, раскрыв его, выкатил на ладонь прозрачный, похожий на кусок льда камень. Стараясь лучше рассмотреть доставшееся ему ценой чужой крови украшение, поднес его к свету. И тут же камень заиграл и замигал своими ровными гранями, словно искренне обрадовался появлению у него нового хозяина, судьбу которого знал заранее.
Быстро водворив бриллиант в кожаный мешочек, Губин повесил драгоценность себе на грудь. Еще раз придирчиво осмотрев место происшествия и трупы людей, нашедших свою смерть в передней московской квартиры, Губин удовлетворенно подумал:
«Все прошло гладко. Настораживает только легкость, с какой мне достался бриллиант, стоящий целое состояние. Словно опытный охотник по воле свыше подложил мне, как хищному зверю, заманчивую приманку. Ладно, не буду сам себя пугать. Просто полоса везения, как в игорном доме пошла. Надо будет припрятать подальше камушек и несколько лет его не трогать».
Губин зашел в кабинет хозяина и начал набирать номер телефона, чтобы доложить начальству о происшествии. Он, несостоявшийся художник и скульпторлюбитель, хорошо знал, куда спрячет на долгие годы драгоценный камень под странным названием «Подмигивающий призрак».
ГЛАВА IV. Лихолетье
Губин оторвал листок от стенного календаря — до конца 1940 года оставалось чуть больше двух недель. На душе было мутно и тревожно. Накануне у него забрали для доклада самому наркому Лаврентию Берии оперативное дело «Виртуоз». Это не сулило ничего хорошего. Докладывать результат разработки пошел начальник отдела Смирнов. Он положил на стол всесильного наркома папку с собранными оперативными материалами и подробной справкой на Губина, ведущего разработку. Не предлагая сесть, нарком сквозь стекла пенсне внимательно прочитал сведения об оперативном сотруднике и, молча, воззрился на Смирнова. После мучительной для подчиненного паузы с нескрываемым раздражением поинтересовался:
— Почему в нашей системе работает человек с высшим образованием? Государство потратило на его обучение большие деньги, а он, вместо того чтобы трудиться в народном хозяйстве, занимается оперативной работой. Это нерационально. Вы знаете мое отношение к этому вопросу. Так в чем же дело?
— Товарищ нарком, вы абсолютно правы. Но товарищ Губин — старый член партии. К нам в госбезопасность перешел по набору из уголовного розыска в 1931 году. За десять прошедших лет зарекомендовал себя грамотным и умелым оперативным работником. И разработку изменника, английского шпиона Земнова он провел блестяще. Вот затребованные вами материалы.
— Хорошо, идите. Я посмотрю, что наработал этот хваленый вами Губин. Если хороший работник, то пусть пока работает, а потом видно будет. Слово «пока» нарком намеренно выделил и произнес с неодобрительными металлическими нотками в голосе.
Смирнов с облегчением покинул кабинет. Для него отношение наркома к сотрудникам с высшим образованием не было новостью. Но, идя по длинному служебному коридору, покрытому ковром, глушившим даже малейшие звуки шагов, Смирнов не переставал мучиться вопросом:
«Почему именно сейчас у наркома возник интерес к довольно обычной разработке среднего уровня чиновника, работающего в наркомате иностранных дел? А что если дело вовсе не в этом Земнове, а в самом Губине, завершающем его разработку? Это намного хуже. Мне могут припаять отсутствие бдительности. Скажут, что я пригрел в отделе скрытого врага, да ещё малюющего дома картины. Надо срочно от него избавляться. А жаль: оперативник он все-таки классный. Но своя шкура дороже!»
