Момент отъезда застал всех на ногах. В назначенный час каждый занял свое место, и шесть лодок, отдав паруса, быстро стали огибать Мыс Черепах. Как видят читатели, Томпсон повысился в чине. Из командора он превратился в адмирала.
Редкая в это время года случайность – небо было неизменно ясное. Довольно свежий ветер дул с северо-запада, гоня шесть лодок, продвигавшихся к югу с одинаковой скоростью.
В восемь часов утра прошли перед Боавистой. Это была низкая земля, такого же пустынного характера, как Соляной остров, простая песчаная мель, с несколькими базальтовыми пиками в середине, венчающими продолговатую возвышенность, имеющую не более ста метров высоты.
Через несколько часов вершина господствующего пика острова Сантьяго, Сан-Антонио, начала обрисовываться на горизонте. Этот высокий пик, в две тысячи двести пятьдесят метров, был встречен криками «ура» со стороны потерпевших крушение, которым он указывал уже недалекую цель путешествия.
Около двух часов пополудни показался остров Миан, низкий и песчаный. Это было, так сказать, новое издание Соляного острова и Боависты. Одна песчаная степь, без речки, без ручейков и без деревьев, степь, на которой соляные пятна иногда отражали лучи солнца. С трудом верилось, что более трех тысяч человек живет в этой совершенно бесплодной местности.
Глаз, уставший от тоскливой монотонности этой песчаной пустыни, с удовольствием переносился на южный горизонт, где быстро вырастал остров Сантьяго. Его ажурные скалы, базальтовые утесы, ложбины, наполненные густой растительностью, немного напоминали Азорские острова.
В восемь часов вечера обогнули Восточный мыс, в момент, когда зажигался венчающий его маяк. Через час среди наступавшей ночи различали огни мыса Тамара, закрывающего с запада Порто де-Прайа. Еще час, и, обойдя мыс Бискадас, лодки вереницей проникли в более тихие воды залива, в глубине которого сверкали огни города.
Но не к этим огням направились гребцы-мулаты. Едва обогнули они мыс Бискадас, как повернули по ветру, пытаясь плыть вдоль берега. Несколько минут спустя они бросили якоря на довольно большом расстоянии от города.
Робер удивился этому маневру. Осведомленный по своему путеводителю, он знал, что пристань существует на западном берегу. Но, несмотря на его протест, мулаты настаивали на своем и начали высаживать людей и выгружать вещи с помощью шлюпок, приведенных двумя лодками, на которых был багаж.
Пассажиров перевозили к маленькому утесу, находящемуся у подошвы скалы, которой заканчивается восточный мыс залива. Насколько Робер мог разобрать по указаниям своего путеводителя, тут была старая пристань, теперь совершенно оставленная, и он все более удивлялся фантазии перевозчиков.
Буруны бешено разбивались о скалу, и высадка в темноте была далеко не безопасна. Ноги скользили по поверхности гранита, который волна шлифовала века, и несколько пассажиров невольно выкупались. Тем не менее высадка кончилась без несчастного случая и около одиннадцати часов вечера все потерпевшие крушение находились на суше.
Со странной поспешностью, заставившей задуматься туристов, шлюпки с мулатами снялись, пустились в море и исчезли во мраке ночи.
Во всяком случае, если тут и крылась какая-нибудь тайна, то не время и не место было пытаться узнать ее. Положение пассажиров требовало теперь всего их внимания. Они не могли спать под открытым небом; с другой стороны, как было перенести эти ящики, сундуки, чемоданы, валявшиеся на берегу? Согласно решению капитана багаж оставили под присмотром двух матросов; остальные же потерпевшие крушение пошли пешком по направлению к городу.
Насколько изменилась блестящая колонна, которой Томпсон когда-то командовал с таким совершенным искусством! Теперь она шла в беспорядке, как стадо, и, подавленная, обескураженная, с трудом находила дорогу на неведомом берегу, усеянном каменными глыбами и покрытом густым мраком.
В продолжение нескольких часов следовали по едва заметной тропинке, причем ноги утопали по лодыжку в глубоком и вязком песке. Потом пришлось подниматься по утесистой дороге. Уже было за полночь, когда туристы, выбившиеся из сил, приблизились к городу.
Городское население уже спало. Не было видно ни одного прохожего, ни одного огонька.
Решили разбиться на три группы. Одна, под руководством капитана, состояла из экипажа погибшего парохода. Другая, управляемая Томпсоном, в числе своих членов имела Бекера. Третья, наконец, поручена была Роберу.
Последняя, в которую вошли Робер и обе американки, без особенного труда нашла гостиницу. Робер постучался в двери так, что мог разбудить самых упорных сонливцев.
Когда хозяин, поднявшийся на шум, приоткрыл дверь, то появление гостей, казалось, поразило его.
– Есть у вас комнаты для нас? – спросил Робер.
– Комнаты? – повторил хозяин гостиницы точно во сне. – Но откуда вы, черт возьми? – вскрикнул он вдруг, прежде чем ответить. – Как вы сюда попали?
– Как обыкновенно попадают, думается мне. В лодке! – нетерпеливо ответил Робер.
– В лодке? – повторил португалец, по-видимому крайне удивленный. – А вы уже выдержали карантин?
– Какой карантин?
– Э, клянусь Спасителем, да к этому острову ни одна лодка не подходила вот уже целый месяц.
Теперь был черед Робера удивляться.
– Что же происходит здесь? Какова причина этого карантина? – спросил он.
– Сильная эпидемия злокачественной лихорадки.
– Опасной?
– Сами можете судить! В городе умирает больше двадцати человек ежедневно при населении в четыре тысячи душ.
– Ей-Богу! – вскрикнул Робер. – Должен признаться, что мысль моя ехать сюда была совсем не блестящая! К счастью, мы сюда ненадолго!
– Ненадолго! – воскликнул хозяин гостиницы.
– Конечно!
Португалец покачал головой малоутешительным образом.
– Пока, если вам угодно, я покажу вам комнаты, – сказал он иронически. – Я думаю, вы не покинете их так скоро. Впрочем, вы сами завтра увидите, что, когда попадешь в Сантьяго, то остаешься здесь…
Глава десятая
В карантине
И вправду, не везло несчастным клиентам агентства Томпсона! Да, эпидемия, одна из самых гибельных, свирепствовала в Сантьяго вот уже месяц, прерывая всякое сношение с остальным миром. Собственно, негигиеничность – обычное состояние этого острова, справедливо прозванного «смертоносным», как Робер предупреждал о том товарищей еще до оставления Соляного острова. Лихорадка тут имеет эпидемический характер и даже в обыкновенное время уносит много жертв.
На этот же раз эпидемия приняла необычную силу распространения, и лихорадка обнаружила злокачественность, которая несвойственна ей. Ввиду опустошений, производимых ею, правительство встревожилось и, чтобы пресечь зло в корне, прибегло к решительным мерам.
