Мы уже упоминали, что покорение Сицилии было величайшей услугой, оказанной этим родом исламу. Оно подготовлялось, впрочем, более ста лет. Подобно пунийцам Карфагена, владея северным берегом запада Африки, мусульмане зорко присматривались к большим островам, воздымавшимся наподобие быков гигантского моста между обеими частями света. Всякому, полагаю, известно, что вплоть до нашего столетия жители этого изрезанного бухтами и усеянного рифами берега славились как искусные мореходы и по мере сил и возможности занимались пиратством. Благоприятное очертание берегов помогло арабам, как здесь, так и в Финикии, в невероятно короткий срок преобразиться в отважных моряков. Невозможность же своевременной защиты западного бассейна Средиземного моря из Константинополя, которому поминутно угрожало внезапное появление перед стенами города сирийских адмиралов, предоставляла полную свободу африканским и испанским крейсерам неимоверно быстро, целыми сотнями, покрывшими море, наброситься на открытые и почти беззащитные берега как островов, так и всего итальянского полуострова. Уже в 84 (703) по приказанию покорителя Африки, Мусы ибн Нусайра, высадился в Сицилию
[358] Ата ибн Рафи и вернулся назад с богатой добычей. С этой поры из года в год отправляются морские экспедиции то туда, то в Сардинию (с 91 = 710) Ужасные бедствия, претерпеваемые изумленными береговыми жителями от этих внезапных набегов, можно сравнить с бедствиями, испытанными впоследствии Западной Европой от нашествий норманнов. Правда, случалось, что та или другая неприятельская эскадра погибала от бурь или греческого огня, но на место ее тотчас же снаряжалась свежая. Уже в 122 (740) Сиракузы должны были сдаться на капитуляцию и уплатить дань одной проходившей мимо города разбойничьей шайке. Византийцы постарались хотя бы отчасти оградить острова возведением новых укреплений, а когда стал властелином Ибрахим Ибн Аль-Аглаб, заключено было в 189 (805) десятилетнее с христианами перемирие, на которое эмир согласился тем охотнее, что возмутившиеся в Африке войска требовали от него усиленных забот. Но вечно тревожимым островитянам от этого едва ли стало легче. Идрисиды и испанцы продолжали по-прежнему совершать набеги, пираты их высаживались беспрерывно то в Сардинию, то в Сицилию, а начиная со 190 (806) и в Корсику; даже и Аглабиды нарушили наконец заключенный договор. Все дерзновеннее становились набеги разбойников. В 197 (812/13) арабы ограбили не только Корсику, но еще Ниццу и Чивитавеккию, а также совершали набеги на малые острова до самой Исхии. Временно, впрочем, заключались новые договоры; иногда казалось, что мирные торговые сношения начинали мало-помалу сменять вечную войну; но увы, это продолжалось недолго, хотя трудно сказать, кто первый нарушил мир. Так шло до 212 (827), когда сицилийский мятежник Евфимий, бежавший из Сиракуз от преследований византийского наместника Фотейна, появился при дворе Зиядет Алла I. Он предложил эмиру предпринять сообща поход в Сицилию с целью завоевания острова и назначения там властелином его же, Евфимия, соглашавшегося заранее признать над собой главенство мусульман. Предложение грека было принято по особому настоянию кадия Асада, падкого ко всякой священной войне против неверных. В том же году посажены были на корабли 11 тыс. мусульманских воинов. Спустя три дня войско высадилось у Мазары; поспешивший навстречу неприятелю Фотейн был разбит. Победоносное войско арабов быстро достигло Сиракуз, но крепкие стены города, для разрушения которых недоставало у осаждающих потребных на это военных машин, выдержали приступ мусульман. Невзирая на все предстоящие трудности, неукротимый Асад и не подумал снимать осады, но в лагере появилась повальная болезнь, и старый полководец был унесен ею (213 = 828). Счастье повернулось тотчас же к арабам спиной. Не принесший мусульманам особенной пользы Евфимий был заколот двумя сицилийскими патриотами. Свежеприбывшие войска из Константинополя стали сильно теснить арабов, в их руках оставались лишь Мазара и Минео. Они уже подумывали было вернуться в Африку, как вдруг явилась нежданно-негаданно помощь. Высадились испанские корсары, как это и прежде частенько бывало, и охотно помогли пробиться осажденным в Минео единоверцам (214 = 829). Год спустя (215 = 830) Зиядет Алла, по усмирении восстания в Тунисе, был уже в состоянии послать новое войско. Арабы заставили теперь сдаться Палермо после годовой упорной осады (216 = 831). С этих пор византийцам приходилось постоянно отступать. В союзе с христианами Неаполя, которым арабы помогли когда-то против лангобардов Беневента, мусульмане, предводимые братом Зиядет Алла, Абу’ль Аглаб Ибрахимом, осадили в 228 (842/3) Мессину и взяли город после упорного сопротивления, как кажется, в том же самом году, во всяком случае вскоре. За сим следовало покорение южной части острова. Аббас ибн Фадл, выбранный после смерти Абу’ль Аглаба самим войском в предводители в 236 (851) и утвержденный в этой должности эмиром Мухаммедом I, присоединил осаждаемый и раньше часто город Кастроджиованни, расположенный в середине острова (244 = 859). Со смертью Аббаса (247 = 861) среди мусульман возникают беспорядки и несогласия. Как водилось это и прежде, порядок между берберами и арабами сохранялся лишь до тех пор, пока их понуждала к тому общая опасность; связь же с «Африкой», естественно, становилась все слабей, а «журавлиный отец» был не такой человек, чтобы суметь поддержать свой авторитет и своих полководцев. Со вступлением Ибрахима II дела опять пошли иначе. И здесь этот энергический принц сумел настоять на своем. Он заставил тотчас же войска приняться за трудную осаду Сиракуз (263 = 877), и 21 мая 878 (264) старинная столица, взятая штурмом, сопровождаемым ужасным кровопролитием, была обращена в груды развалин. Начинавшийся с последними годами управления Ибрахима II упадок династии Аглабидов принес христианам временно облегчение. Сицилийско-африканский флот потерпел поражение у северного греческого берега (266 = 880), затем последовала высадка византийцев в Палермо; но еще более дурными последствиями угрожали мусульманам возникшие снова несогласия между арабами и берберами, несогласия, бывшие естественным добавлением к возникшему в Африке общему восстанию против Ибрахима II. Поэтому немногие христиане, сохранявшие еще независимость в Таормине и ущельях Этны, могли в 281 (894/5) добиться заключения довольно сносного мирного договора, который ограждал по крайней мере их свободу, положим, ненадолго. Ибо когда Ибрахим II отрекся от престола в 289 (902), он пожелал сложить голову в священной войне и заставил своего сына передать ему начальствование над войсками в Сицилии. Договор с неверными тотчас же был нарушен. По взятии Таормины в виде искупления своих грехов против единоверцев он повелел перебить не только способных носить оружие христиан, но даже вопреки законам ислама и всех женщин вместе с детьми. Он умер в этом же самом году, переправившись с войском через пролив и перенесши войну в Калабрию, застигнутый болезнью у Козенцы. Арабы тотчас же покинули материк, а Сицилия отныне оставалась во владении мусульман еще целых полтора столетия.
Но гораздо ранее этого производились набеги на Италию. Война, которую вели арабы в союзе с Неаполем против лангобардов Беневента, была началом целого ряда вмешательств мусульман в нижнеитальянские распри, происходившие между лангобардами, итальянцами и франками. С 223 (838) удалыми арабскими партизанами предпринимались наезды из Сицилии; с 228 (842/3) опустошают эти берега также и корсары Крита. В 225 (839/40) сицилийская вольница укрепилась в Таренте, а в 227/8 (842) берберская разбойничья шайка поселилась в Бари. Из обоих этих пунктов производились страшные опустошения, причинявшие много вреда не только нижней Италии, но и всей береговой полосе Адриатического моря, византийцам и венецианцам, что еще более усложняло междоусобную войну лангобардов. Одновременно и западный берег Италии не был пощажен. Не говоря уже об отдельных случайных набегах, мусульмане осмелились в 846 (конец 231 и начало 232) напасть на Рим и Гаэту; а когда им не удалось это предприятие, они попытались бесцеремонно повторить его и в другой раз. Тут они понесли в 234/5 (849) тяжкое поражение у Остии. Буйства и грабежи сарацинов возросли до того, что в 236/7 (851) император Людовик II, правнук Карла Великого, сам направился в Италию с целью уладить несогласия христиан и организировать поход против мусульман. Лангобарды Беневента охотно согласились пожертвовать своим союзным отрядом сарацин и истребили его целиком. Но это кровавое дело побудило мусульман к отмщению. Сицилийский полководец Аббас набросился снова на несчастную страну. Поход кончился новым занятием Тарента и значительным укреплением позиции у Бари. Муфарридж Ибн ?лим, так звали нового властелина города, стал грозой для всей Апулии, Калабрии и вообще остальных округов, даже за Неаполь и Беневент. Об Аглабидах он перестал заботиться; назвавшись султаном
[359], он вел на свой страх войны, закончившиеся только в 257 (871) взятием обратно Бари соединенными силами византийцев и итальянцев. В том же году африканский отряд высадился у Салерно и осаждал город довольно долго, но в 258 (872) сарацины были здесь разбиты войсками Людовика. А набеги, неоднократно предпринимаемые мусульманами по смерти императора (261 = 875), немного, собственно, изменили в общем положении вещей. Тем не менее мусульмане удержали за собой еще некоторые пункты, в особенности же Гарильяно, в котором они приобрели страшное пристанище для продолжения своих разбоев, тянувшихся от 268 (882) до 304 (916).
