— Да-да. Я понимаю, о чем ты. Я потратила кучу времени,
пытаясь разобраться, и все впустую. Только-только ухватишь ниточку, а потом
оказывается, что она никуда не ведет.
— Очень интересно. Нельзя ли об этом поподробнее?
— О чем?
— О ниточках, — усмехнулась я.
Лилия улыбнулась в ответ.
— Я, как заправский детектив, пыталась восстановить
события последних дней ее жизни, — И что, удалось?
— Последние три дня она просидела дома, хотя в редакции
сказала, что уезжает к своему другу, вроде бы даже собирается замуж.
— Могла передумать.
— Ага. Проблема в том, что никакого друга не было. Его
следов не смогла отыскать не только я, но и милиция. Она его попросту выдумала.
Врушка она была, кстати, фантастическая. Без конца придумывала себе любовные
истории, рассказывала их, но никто никогда не видел ее с мужчинами. У нее на
рабочем столе стояла фотография, где она с возлюбленным в обнимку. Она ее
взасос целовала, а весь отдел потешался, потому что одна из сотрудниц узнала на
фотографии тебя. Так что неизвестно, кому адресовались поцелуи. Болтали же, что
у вас любовь. А после возвращения из Питера, ввиду вашей предполагаемой ссоры,
она совсем с катушек съехала.
— Не за вранье же ее убили? — снова усмехнулась я.
— Конечно, нет, — вздохнула Лиля. — Кстати,
она утверждала, что фотографию кто-то украл, и устроила жуткую истерику. Это
было за пару недель до ее смерти.
— Кто взял фотографию? — насторожилась я.
— Понятия не имею. В общем, девчонки были убеждены, что
она все это нарочно придумала, чтобы привнести драматизма в свою серую жизнь.
Хотя, может, кто-то и свистнул из вредности, а потом постеснялся признаться.
— Сослуживцы ее не жаловали?
Лилия развела руками и закатила глаза. Понять ее жест можно
было в том смысле, что «не жаловали» — еще мягко сказано, и причин для такой
нелюбви более чем достаточно.
— В это трудно поверить, когда читаешь статьи, вышедшие
после гибели Светланы.
— Ну, ты же понимаешь. Дух солидарности и все такое… В
конце концов, мы должны поддерживать друг друга, иначе нас начнут отстреливать
пачками.
— Ты серьезно в это веришь? — удивилась я.
— А ты нет? — нахмурилась девушка.
— Стрелять начнут, если вдруг проснется охотничий
азарт, а так мало кого всерьез занимает, что мы там пишем.
— И поэтому ты оставила журналистику? — спросила
Лилия.
— И поэтому тоже, — кивнула я. — Давай
вернемся к Светлане. Значит, три дня она по какой-то причине просидела дома.
Этому есть подтверждение?
— Да. Соседка оставляла ей ключи от своей квартиры.
Ждала слесаря.
— Она как-то объяснила соседке свое временное
затворничество?
— Сказала, что пишет статью, а дома работать удобнее.
— Но в редакции об этой статье ничего не знали?
— Нет. И в квартире никакой статьи не было. Я знаю, о
чем ты подумала, — продолжила Лилия. — Такая мысль тоже приходила мне
в голову. Но, боюсь, никакой статьи вовсе не было. Очередная выдумка. Кстати,
ты знаешь о папке? Мать Светланы сообщила следователю о папке с документами,
причем очень важными. Якобы дочь проводила журналистское расследование.
— Папку нашли?
— Да. В тайнике, в ее квартире. Тайник был очень
неплохой. В смысле, в оригинальности Светлане не откажешь. Следствие возлагало
большие надежды на эту папку.
— Ты знаешь, что в ней? — спросила я.
— Ага, — кивнула Лилия и усмехнулась. —
Вообще-то болтать об этом не полагается… Знакомый шепнул мне, а я, так и быть,
тебе. В папке была энциклопедия по черной магии, скачанная из Интернета.
— Интересно, — кивнула я.
— Очень. Разумеется, я, как и ты сейчас, в первый
момент подумала, что кто-то документы подменил.
— А сейчас ты так не думаешь?
Лиля ответила не сразу. Глядя куда-то в пол, молчала
несколько минут, точно пыталась сформулировать свою мысль. Может быть, так и
было, а может, ей не хотелось огорчать меня, ведь она считала, что Светка была
моей подругой, а возможно, даже любовницей.
— Несколько недель я только и делала, что копалась в ее
жизни, пытаясь понять ее мысли и прочее. После всего, что я о ней узнала, я
почти уверена: никто никаких документов не подменял. Там вполне могла быть эта
дурацкая энциклопедия, которую она выдавала за особо ценные бумаги.
— Допустим, — не стала я спорить. Если честно, и я
была уверена в том же. — А что ты думаешь об убийце?
— Какой-то псих, которому она подвернулась случайно.
— Я читала твои статьи. Ты высказала мысль, что могло
произойти ритуальное убийство.
— Это из-за креста на шее, — вздохнула она. —
Убийца рассек ей шею. Похоже на крест. Но парни из милиции сказали, что он
распахал ей шею, чтобы быть уверенным.., ну, вроде контрольного выстрела.
— Что-нибудь похожее было в городе, области?
— Нет. Может, это первое его убийство, как знать? Хотя…
— Лиля опять замолчала, как мне показалось, пожалев, что начала было новую
мысль. Но все же высказала ее после паузы:
— Насколько мне известно, в милиции убеждены, что это
сведение счетов.
— То есть заказное убийство?
— Сведение личных счетов, — пояснила девушка,
подчеркнув слово «личных».
— По их мнению, Светлана так кого-то допекла, что он
взял да и вспорол ей живот?
— Иногда и такое случается, — усмехнулась
Лилия. — К примеру, мамаша родному сыну голову топором оттяпала. Достал,
алкаш.
— Надеюсь, мамаша не потратила на это два часа?
— Да, смерть у Светланы была… В общем, я по-прежнему на
нулевой отметке. Понятия не имею, что произошло в действительности. Будем
надеяться, ментам повезет больше. — Моя собеседница опять немного
помолчала, но все-таки задала свой вопрос:
— Ты хочешь написать о ней или…
— Я хочу найти убийцу, — ответила я, не дожидаясь,
когда она закончит фразу.
— Что значит «найти»? На то есть милиция. Как ты вообще
себе это представляешь? К тому же…
