Послышались шаги, я откашлялась, готовя вступительное слово,
но надобность в нем отпала: двери распахнулись, и на пороге предстал Алексей
Дмитриевич собственной персоной — в стареньких спортивных штанах и футболке.
Впечатление он производил снова двоякое. С одной стороны, типичный мент,
безденежный и бесперспективный, — и тут без старых спортивных штанов
никак. С другой стороны, футболка в обтяжку демонстрировала достоинства фигуры,
и посмотреть там было на что, хотя Алексей Дмитриевич плечики опустил и нагнал
в глаза тумана, мол, впереди у меня лишь мизерная пенсия, железные зубы и
одинокая старость. «Футболочку следовало выбирать осмотрительнее, если желали
разжалобить, — мысленно отметила я, но тут же себя одернула:
— Ладно, он боевой офицер и вовсе не обязан быть
толстым тупым придурком, мечтающим о собственной даче в Сочи».
— Что случилось? — спросил он тревожно.
— Вы мне снились, — улыбнувшись, сообщила
я. — С утра я в тоске и отчаянии. Стало ясно: если я вас не увижу, то
брошусь под паровоз.
— Надеюсь, вы все же переоделись во все чистое, потому
что если моя жена вас услышит, то паровоз может не понадобиться.
— Думаю, ваша жена отдыхает у тещи, не то вчера вы бы
меня в гости не приглашали.
— Так то вчера… — вздохнул он и добавил:
— Проходите, чего в дверях стоять.
Я прошла в квартиру, огляделась и выдала свою лучшую улыбку.
— Если у вас и была жена, то вы развелись, —
вынесла я вердикт.
— Вот как? — поднял он брови. — А вы
психолог.
— Одинокого мужчину, как и одинокую женщину, видно
сразу, тут особых знаний психологии не требуется. Отсутствие заботы и женской
ласки…
— Так вы меня приласкать пришли? — хмыкнул Алексей
Дмитриевич и широко улыбнулся, пряча правую руку с обручальным кольцом в карман
штанов.
— Это мы обсудим чуть позже, — кивнула я. —
Кстати, когда вы не изображаете мента, которому, кроме мизерной пенсии, ничего
в жизни не светит, за вашими плечами угадывается боевое прошлое.
— Это комплимент? — поинтересовался он.
— Не совсем.
— Моя жена умерла пять лет назад. Рак желудка.
— Извините, — вздохнула я.
— Пять лет большой срок. Успеваешь привыкнуть. Хотите
позавтракать?
— Не откажусь, — кивнула я.
— Тогда прошу на кухню.
Квартира у него была однокомнатной. Казенно и чисто, как в
казарме. Кухня выглядела веселее — шторы в клеточку, электрический самовар и
пестренький фартучек на табурете. Видимо, хозяин снял его, когда услышал
звонок.
— Присаживайтесь, — кивнул он на стул, снял с
плиты кастрюльку, покопошился в ней, стоя ко мне спиной, и выставил на стол две
тарелки с кашей.
— Гадость какая, — не удержалась я.
— Нечего привередничать, каша — самая полезная еда по
утрам. А вы довольно нахальная девица, — заметил он с улыбкой, устраиваясь
рядом.
— Я же журналистка. У скромной девушки в журналистике
нет будущего.
Он уминал кашу, я ковыряла ложкой в тарелке, пока он не
сказал:
— Это вкусно, попробуйте.
Я попробовала и с печалью констатировала, что наши вкусы не
совпадают.
— Не нравится? — проявил он интерес.
— Я больше колбасу люблю.
— С этим напряг. Пенсию я получу только через две
недели, а зарплату и того позже, так что приходится экономить.
— Ладно, приглашу вас в ресторан, накормлю и даже
напою, если сделаете доброе дело.
— Еще одно?
— А что полезного вы успели сделать?
— Ресторан вы мне уже задолжали. За вчерашнее.
— А-а… Хорошо, мы сначала пообедаем, а потом поужинаем.
— Так что случилось?
— Случилось страшное. Некая Агнесса не желает со мной
говорить, а очень хочется.
— Вам хочется?
— Конечно, мне.
— И что?
— Хочу навестить ее, но не имею адреса. Была бы вам
признательна, если бы вы этот адрес для меня раздобыли.
— Постойте, это какая Агнесса? Подруга Светланы?
— Точно. Случайно не знаете, где ее найти?
— Думаете, ей что-то известно?
— Думаю.
— Следователь с ней не раз беседовал.
— Так то следователь…
— Уверен, у вас множество талантов, которые ментам и не
снились, и все же…
— Ее телефон был записан на стене, — перебила
я. — Я ей позвонила, сказала, что я подруга Светланы, а она тут же
повесила трубку. Этому должна быть причина.
— Конечно. Например, такая: ее задолбали вопросами, и
она от них устала.
— Адрес узнаете? — посуровела я.
Он поднялся и пошел в прихожую, где у него стоял телефон. Я
слышала, как Ковалев разговаривал с неведомым мне Игорем, отметив, что свой
интерес к Агнессе он объяснил довольно ловко, избегая упоминаний обо мне.
Алексей Дмитриевич вернулся в кухню и положил передо мной листок бумаги.
— Ужин за вами.
— Огромное вам человеческое спасибо, — поднимаясь,
сказала я.
— Куда вы?
— К Агнессе.
— Если подождете десять минут, я поеду с вами.
— Зачем? — искренне удивилась я.
— Вы уже забыли про вчерашних ребят? — в свою
очередь удивился он.
— Кстати, о ребятах. Вам удалось что-нибудь узнать о
нашем общем друге? Талызин его фамилия, кажется?
— Побойтесь бога, я участковый, а не помощник
президента, чтобы все мои пожелания исполнялись за пять минут.
— Жаль, что вы не помощник президента, —
погоревала я. — Но что-то полезное вы успели сделать?
— Разумеется. Мои друзья пытаются выяснить, что это за
тип.
— Надеюсь, они поторопятся.
— Зря вы так. У них и без того работы по горло. Пейте
чай, я пошел переодеваться.
